«Бал-маскарад» в НОВАТе: Триллер с рогами
Джузеппе Верди «Бал-маскарад»
Либретто Антонио Соммы и Франческо Марии Пьяве по пьесе Эжена Скриба «Густав III Шведский»
Музыкальный руководитель и дирижер: Дмитрий Юровский
Режиссер-постановщик, автор художественной концепции: Вячеслав Стародубцев
Художник-постановщик: Жанна Усачева
Художник по свету, видео: Сергей Скорнецкий
Пластика: Артур Ощепков
Хормейстер-постановщик: Вячеслав Подъельский
История создания оперы Дж. Верди «Бал-маскарад» (1858-59 гг.) довольно запутанна в силу целого ряда политических и юридических обстоятельств. Результатом этих сложностей стало то, что место действия из Швеции, предусмотренной изначальным либретто, было перенесено в США (!), главный герой из реального шведского короля Густава обратился в некоего выдуманного правителя Бостона Ричарда, а его убийца из графа Анкарстрема – в секретаря Ренато, премьера же состоялась не в неаполитанском театре Сан-Карло, для которого писалась опера, а в Риме. Об это можно было бы и не упоминать, если бы постепенно все еще больше не запуталось и не стало причиной причудливой сценической жизни этого сочинения. Дело в том, что спустя годы после первого представления какие-то театры все-таки возвращали действие обратно в Швецию, а некоторые даже умудрились его местом сделать Неаполь, видимо, в виде компенсации за отобранную премьеру успешного произведения, соответственно и герои меняли свои имена, и не только главные – так, заговорщики становились то шведскими графами, то чернокожими Сэмом и Томом.
В постановке, увиденной на сцене НОВАТа, сделана попытка все эти разнообразные формы правления, географию и признаки национальных культур перемешать, а точнее – слить воедино. Постановщик В. Стародубцев и сценограф Ж. Усачева время действия спектакля (XVIII век) обозначают более-менее точно, но создают транскультурный мир, в котором некий фантастический, выдуманный пейзаж и странные зеленые девушки, окружающие колдунью Ульрику (видимо, пародийное отражение представлений среднего европейца того времени о Новом Свете), мирно уживаются с североевропейскими костюмами мужского хора, который напоминает рембрантовский «Ночной дозор», портретом главного героя в стиле того же художника, вполне итальянским обличием (по яркости и роскоши одеяний) главных героев, а так же наличием шута в полосатом трико и колпаке с бубенцами. Все это, пожалуй, может немного удивить зрителя, не слишком разбирающегося в истории итальянской оперы, а программка, в которой для каждого исполнителя перечислены все возможные имена его героя (например, для Сергея Кузьмина – «Ричард Варвик (Риккардо), правитель/ Густав, король Швеции»), даже и знатока собьет с толку, но когда разберешься, вникнешь в замысел, то раздражение уходит, и этот постановочный ход представляется вполне оправданным и симпатичным.
Однако вопросы все-таки возникают. Жанр спектакля обозначен как триллер. И ты ждешь, что тебя будут пугать до смерти, саспенса ждешь. И в общем-то сюжет располагает. Но почему-то совсем не страшно и даже смешно. В спектакле действительно много комических, пародийных моментов: вся сцена с Ульрикой и упомянутыми ее зелеными помощницами (они и в финале появятся) иначе как пародию на оперный бред воспринимать трудно; два злодея (графы, они же Том и Сэм) – абсолютно комические персонажи, интригуют в манере россиниевского дона Базилио, даром, что оба басы; Ренато, в третьем акте несущийся вниз по лестнице и удерживающий в раскинутых руках полы огромного разлетающихся камзола, может быть и должен вызвать дрожь, но вызывает улыбку своим сходством с клишированным оперным Мефистофилем. Само противопоставление «белого» прекрасного правителя и «черного» друга-предателя (цвета париков и одежд) тоже штамп. Мизансцены не блещут оригинальностью: пресловутая «пристройка сзади», позволяющая в дуэтных сценах обоим певцам смотреть на дирижера, обращение с интимными признаниями в зал, а не к возлюбленной, стоящей в отдалении в глубине сцены и страдающей там, отвернувшись от милого сердцу друга, ну и т.п. – все это вызывает постепенно разгорающийся внутренний протест. И разве можно всем этим напугать? Либо рассмешить, либо навеять скуку. Режиссеру удается сделать и то, и другое.
Вопросы возникают и в связи с повышенным вниманием постановщика к такому аксессуару, как рога. В основе сюжета, безусловно, лежит драма любви и ревности, но весьма вегетарианская – никто никому в итоге не изменяет, даже не собирается, а преступная любовь толкает на благородные поступки. Если Ренато и считает себя рогоносцем (как и окружающие), то несправедливо и недолго, а вот рога нас преследуют весь спектакль: они щедро представлены в сцене гадания, ими увенчана трость, появляющаяся в руках главных героев, в сцене маскарада есть Актеон (балетная партия) с головой оленя со всеми вытекающими, точно такой же костюм на Ричарде, да и на голове Амелии тоже видны вполне ветвистые рожки, прикрытые вуалью. Все гости маскарада – в зооморфных масках, с ушами и мордами, и это, видимо, символ, но мне его расшифровать не удалось. На древних египтян гости мало похожи, да и причем тут Египет? В средние века были так называемые «маски позора» в виде голов животных, надеваемые преступникам, но зачем же оскорблять подданных правителя, которые его так искренне любят и воспевают его добродетели? В кинотриллерах, конечно, часто появляются оборотни, но в данной постановке эта линия уж совсем не прослеживается. Предсмертные страданья рогатого главного героя в окружении всего этого зоопарка (музыка там очень трогательная) сочувствия не вызывают и выглядят опять же комично. В результате смысл представления все больше затуманивается, кипящие вердиевские страсти приглушаются и уступают место забавным картинкам и многозначительным, но пустым символам.
Что касается музыкальной трактовки, то это такой приглаженный Верди, аккуратный и ровный, без ярких эмоциональных взрывов. Дирижеру Дмитрию Юровскому не хватает темперамента, вкуса к деталям, тонкой нюансировке, поиску свежих и оригинальных оркестровых звучаний. Скучно звучащую партитуру спасают певцы. Безупречно исполняет свои арии Ирина Чурилова (Амелия), вполне хороши Сергей Кузьмин (Ричард) и Максим Аниськин (Ренато). Исполнители главных партий прекрасно солируют, но в ансамблевых сценах они менее убедительны – думаю, это вина режиссера, который не нашел важных точек взаимодействия певцов-актеров в дуэтах и это влечет за собой «пустое», неосмысленное пение, хотя дуэты Верди должны высекать искры эмоций. Заслуженный успех имела исполнительница пажа Оскара (в спектакле превращенного в шута) Дарья Шувалова, которая не только обладает и отменно владеет ярким, подвижным и легким сопрано, но еще и очень артистична и способна выполнять довольно сложный пластический рисунок роли. Вокально и актерски хороши исполнители небольших ролей – Владимир Огнев и Алексей Лаушкин (заговорщики), Шагдар Зондуев (Сильвано). А вот меццо Светланы Токаревой (Ульрика) оставляет желать: верхи у нее крепкие, красивые, но в нижнем регистре и в переходе к нему голос звучит грубовато, натужно. В целом же, повторюсь, вокальная сторона спектакля демонстрирует весьма высокий профессиональный уровень корпуса солистов новосибирской оперы, что отдельно от всего отрадно.
Фотографии Виктора Дмитриева.