Назад Наверх

IV Всероссийский конкурс исполнителей художественного слова: итоги и впечатления

21-23 марта 2015 г. в Новосибирском государственном театральном институте прошёл IV Всероссийский конкурс исполнителей художественного слова. В этом году он был посвящён 70-летию Победы в Великой Отечественной войне. К участию в конкурсе были приглашены студенты художественных вузов и профессионалы – актёры театров и преподаватели художественных дисциплин. Заявки на участие в конкурсе подали 50 артистов или групп исполнителей, представляющих сценические композиции; реально приняли участие 38. География участников была весьма широка: при большинстве новосибирцев, реально выступили на конкурсе также артисты из Барнаула, Кемерова, Хабаровска, Иркутска, Тюмени, Екатеринбурга, Ярославля.

Хочется отметить общий высокий уровень как профессиональных, так и студенческих работ. Тема войны, Великой Победы оказалась глубоко прожита большинством участников конкурса. Меньше всего в выступлениях было пустого начётничества и демонстративности. И если попадались откровенно неудачные работы (их были единицы), то провалы оказывались связаны с недостатками режиссёрского или актёрского решения, а не с безразличием.

На высоте оказались хозяева конкурса – новосибирцы, что связано не только с количественным преобладанием, но и с целенаправленно поставленной актёрской подготовкой. Призовые места по ряду номинаций получили новосибирские деятели искусства Елена Иванова, Анастасия Неупокоева, Алексей Казаков; студенты НГТИ Виктор Жлудов, Владимир Иноземцев, Татьяна Скрябина, Таисия Глушихина, Светлана Задвинская, Александра Зеленская, Александр Корнилов, Ксения Ильина, трио Элина Филатова – Семён Грицаенко – Николай Дзюбинский. Два из первых мест достались приезжим: артистке из Хабаровска Вере Бугровой (кстати, выпускнице НГТИ 2008 года) и екатеринбургской студентке Наталье Лилику. И это, между прочим, радует: несмотря на экономические трудности, отдалённые города находят возможность отправлять к нам деятелей сцены, которые по-настоящему достойно представляют свой контекст и создают здоровые условия для реальной, а не «местной», состязательности.

Вместе с тем, по завершении конкурса видятся и некоторые проблемы, причем общего характера. Главная из них касается привлеченного к исполнению материала. Из числа реально выступавших четверо использовали произведения Чингиза Айтматова (причём трое – одно и то же «Материнское поле»). Двое выступили по Борису Васильеву, «А зори здесь тихие» (и ещё трое «с Васильевым» не явились). Двое – по Василю Быкову. Двое – по «Жизни и судьбе» Гроссмана. Кроме последнего произведения, вошедшего в «номенклатуру» в начале девяностых годов ХХ века, всё остальное перечисленное – школьная программа или «список для дополнительного чтения» советской эпохи. Почему так происходит? – Вероятно, потому, что кругозор педагогов старшего поколения не слишком активно расширяется произведениями последних десятилетий. Это значит, что следует или больше читать, или хотя бы без стеснения консультироваться у специалистов в соответствующей области… Спору нет: лучшая литература о Великой Отечественной войне была создана её участниками – впоследствии писателями и поэтами. Но ведь и среди них есть немало имён, незаслуженно забытых и в советское время, и впоследствии. Перечислю лишь некоторые, в порядке случайного прихода на память: В. Кондратьев, К. Воробьёв, В. Некрасов, Э. Казакевич… Да, Галич, Слуцкий, Сельвинский звучали в выступлениях. Но есть, как видно, и много других. Что уж так – почти треть программы построена на четырёх старых, хотя и достойных, именах?

Далее, ещё четверо конкурсантов взяли отрывки из очень неоднозначного в концептуальном и художественном отношении романа Войновича про солдата Ивана Чонкина. Опять вопрос: почему? – Ответ лежит на поверхности: потому, что фарсовая природа этого романа позволяет спровоцировать веселье в аудитории и создать исполнителю нетрудный успех. Вот только такой успех недорого стоит – и жюри в своих оценках его игнорировало.

А если конкурсант взял установку на то, чтобы использовать современную литературу, то в ней есть достойные образцы, разворачивающие, помимо прочего, и военную тематику. И поэтика в этих образцах определённо более выразительная, чем в абсурдистских сочинениях поздней Юнны Мориц (одно из них звучало на конкурсе). Вот несколько вполне известных и безусловно талантливых романов уже из XXI века: Александр Чудаков, «Ложится мгла на старые ступени»; Елена Катишонок, «Жили-были старик со старухой»; Людмила Улицкая, «Даниэль Штайн, переводчик»; Андрей Геласимов, «Степные боги»…

Всё сказанное иллюстрирует главную увиденную проблему: хорошо бы и конкурсантам, и педагогам лучше ориентироваться в материале.

Другая проблема, которая была не столь явной, однако в актёрском смысле, быть может, более важной. Ощущение конкурсантом времени. Случаев выхода за регламент выступления (между прочим, заявляемый самим участником!) было немало. Понятно, что актёр не патефон, и в живом исполнении добиваться «попадания» секунда в секунду совершенно не обязательно. Но в конкурсных условиях желательно к этому хотя бы стремиться. Потому что если актёр «размазывает» или просто затягивает действие, то значит, он плохо рассчитал динамику своего выступления, плохо соотнёс её с текстом. А это, как ни крути, профессиональный недостаток.

Названные замеченные проблемы не отменяют общего благоприятного впечатления от конкурса, которое высказывали в кулуарах все члены жюри. И как собственно художественное состязание, и как часть комплекса мероприятий, посвящённых юбилею Великой Победы, состоявшийся конкурс имеет большое значение. Вот бы и в дальнейшие времена, маскирующиеся полумифическими «экономическими трудностями», удалось сохранить наметившуюся традицию ежегодного проведения таких тематически соотнесённых конкурсов. Благое пожелание, однако искреннее.