Назад Наверх

«Кулик-фест»: чувство болота или танцы об архитектуре

VIII Красноярская ярмарка книжной культуры, состоявшаяся в начале ноября, собрала под своей крышей много интеллектуального люда. Оно и понятно – слишком широк спектр обсуждаемых тем, слишком многогранно поле дискуссий и, само собой, велик кругозор книжного материала, выдаваемого Читателю. Среди всего прочего, на базе клуба «Эра», по словам таксистов, «древнейшего клуба Красноярска», прошло событие, лукаво названное организаторами «Кулик-фест: фестиваль современной сибирской музыки». Безусловно, прямая аналогия с известной поговоркой возникает сама собой. С другой стороны, тему поговорочного Кулика продолжает и специфика музыкального контента – мало того, что сибирская, так еще и современная.

Вообще, если оглянуться на музыкальную клубную сцену конца прошлого и начала текущего столетия, то можно смело сказать о существовании такого явления, как сибирская музыка. Причем, если в большинстве случаев мы имеем дело с канонизированными и проверенными временем и каталогами музыкальных магазинов группами и исполнителями («Калинов мост» или «Гражданская оборона», Янка или Пелагея, HI-FI или punk-TV – нужное подчеркнуть, «сибирская музыка» у каждого своя), то в некоторые моменты этот термин воспринимается как вполне себе сложившийся, устоявшийся архетип. И архетип далеко не всегда положительно толкуемый и расценивающийся. Для кого-то «сибирская музыка» – это музыка тех, кто добился немыслимых высот – от народной любви и причисления к «лику святых», до недюжего чёса по клубам и приглашений на корпоративные пьянки, а для кого-то этот термин навсегда будет ассоциироваться с заумными песнопениями, нестройным ревом гитар и некой, если хотите, однобокостью выдаваемого материала. И против ничего не попишешь – экзистенциализм, знаете ли…

К слову, в девяностые годы прошлого столетия рефлексия вокруг принятия или неприятия этой самой «сибирской музыки» породила массу любопытных и неоднозначных явлений. Так, например, феномен Егора Летова ответственен за возникновение не только реальной культурной, субкультурной и метафизической легенды, но и за бесконечный поток «последователей», преемников и прочих «самородков-как-Егор», чье существование, увы, только подчеркивает негативный оттенок этого самого архетипа.

В этом смысле КрЯККовский «Кулик-фест» с заявленной концепцией о «современной сибирской музыке», разумеется, создавал благодатную почву для кривых усмешек и скептичного хмыканья. На деле же все оказалось немного иначе.

Двенадцать групп-проектов, абсолютно сибирская география маршрута: Кемерово – Красноярск – Новосибирск – Томск и три столичных хедлайнера. Причем, наличие последних вполне себе объяснимо: уж очень любимы, почитаемы и, черт подери, актуальны в наших широтах ребята из трех заявленных групп. Уж слишком очевиден их выбор в пользу привлекательности фестиваля,  и слишком очевиден их интеллектуальный вектор выбранному направлению «Кулик-феста», как одной из культурных площадок Красноярской ярмарки книжной культуры.

Теперь по существу. Группы, делившие сцену клуба «Эра» 2 и 3 ноября, органично вписываются в модные и (вот это слово!) современные тенденции новой музыки, что будоражит умы и наушники почтенных слушателей уже не первый год. Indie, post-rock и интеллектуальная электроника – вот те три кита, на которых держится современный (sic!) музыкальный мир. Проверенный слушатель поймет, о чем идет речь, не вдаваясь в лишние подробности, для стороннего наблюдателя потребуется объяснение. А с этим уже проблема – уж слишком обобщающими, размытыми и непонятными видятся попытки описать или объяснить музыкальный пласт, выдаваемый на гора, например, кемеровчанами из plane passenger. Вдвойне нелепой будет попытка объяснить случайному пассажиру глубину музыкального котла, в котором варятся ребята из fprf. На ум приходит один из философов двадцатого века (кто поспорит?), сказавший, что попытки поговорить о музыке равносильны танцам об архитектуре. Так вот, в случае с вынесенными в красную строку направлениями «Кулик-феста», все еще сложнее – танцы об архитектуре уже случились, на арену выходит 3D-моделирование, без которого, очевидно, прочтение «современной сибирской музыки» будет неточным, а эффект, который должен достигаться, неверным.

Впрочем, выступавшие коллективы все равно можно разделить на две категории: понято и НЕпонято. Представители первой категории умело перебрасывали indie ритмы из одной тонкой, почти дамской руки, в другую, периодически жонглируя привычными вариациями на тему проверенных временем жанровых ответвлений – пост-панк, хип-хоп, синти-поп. В случае со вторыми было гораздо сложнее: взятая нота оказалась столь высока, что простому смертному почитателю музыкального материала, буквально-таки, не дотянуться.

Объективно же никто из выступавших не остался незамеченным и обделенным зрительским вниманием. Публика «Кулик-феста» одинаково тепло принимала и экзальтированный шансон «Собачьего триндема», и нервную заумь «Plane Passenger», и обаятельный шугейз «Fprf», и даже пацанские, угловатые грув-поползновения «Sine Seawave».

В другой момент на ум пришли бы скабрезные мысли о всеядности и абсолютном профанстве публики, но только не в случае с «Кулик-фестом». Несмотря на помпезность и размытость заявленного концептуального содержания мероприятия, организаторам удалось достигнуть недосягаемого – единства зрителей и музыкантов. Достигнуть нужной, именно Той Атмосферы, которая и должна царить на концертах подобного рода!

В конце восьмидесятых в каком-то самиздатовском журнале было выдвинуто мнение, что любой рок-н-ролл – это тотальный миф, форма, которую можно наполнить любым содержанием. Так вот, субъективно, многое зависит от наполнения этой формы нужной, правильной атмосферой.

Чуть меньше месяца назад популярный социальный интернет-сервис instagram, точнее русская его часть, оказалась поражена очередным флэшмобом – фото-эстафетой #япятьлетназад, участником которой предлагалось поделиться со своими подписчиками фотографиями себя любимого, как следует из хэштега, пятилетней давности. Зрители «Кулик-феста», сами того не подозревая, стали участниками подобного рода эстафеты, которая вернула их в атмосферу сибирских музыкальных клубов конца девяностых, начала нулевых годов. Атмосферу, как бы это не звучало, всеобщего равенства, какого-то метафизического единства. Не секрет, что основной проблемой современной сибирской клубной культуры является публика, которая по непонятным причинам перестала проявлять должный интерес к происходящим событиям. Судя по Новосибирску, можно смело сказать, что концерт местного коллектива имярек, собравший больше тридцати человек, считается удавшимся. При этом буквально десять-двенадцать лет назад на местные группы ходило в три раза больше, а если вспомнить конец девяностых, то смело можно умножить эту цифру на пять. У многих еще свежи воспоминания о панк-фестивалях в МКЦ «Пионер» и давке на входе, о закончившихся номерках в гардеробе клуба «888» и битком набитой «Черной вдове».

Что лежало в основе этого – некий элемент сопричастности, а может быть, и вполне обоснованный подростковый максимализм, – факт остается фактом: посещение каждого такого концерта откладывалось в памяти, эти концерты хотелось обсуждать, делиться впечатлениями, вызывая зависть у тех, кто не смог там оказаться, а встретив абсолютно незнакомого человека, которого видел в клубе, можно было обменяться рукопожатиями.

«Кулик-фест: фестиваль современной сибирской музыки» закончен. Разобрались ли зрители и музыканты в феномене современной сибирской музыки – не важно. Важно другое – что-то подсказывает, что после «Кулик-феста» незнакомые люди обменивались рукопожатиями.