Назад Наверх

Многообразные миры Юна Фоссе

Международный театральный фестиваль Юна Фоссе, который прошел осенью 2019 года в Осло на сцене Норвежского театра, был приурочен к 60-летнему юбилею писателя и 25-летию его дебюта в качестве драматурга. Он включал в себя большую программу спектаклей из России, Франции, Норвегии, Японии, Германии, а также серию дискуссий, лекций, встреч. Однако в широком смысле фестиваль связан с идеей продвижения не только произведений современного классика, но и нюнорска – новонорвежского языка, который является главным для Норвежской сцены уже более ста лет. Собственно, благодаря пропаганде нюнорска и возник этот театр в 1913 году.

Известно, что история противостояния датско-норвежского и новонорвежского языков насчитывает несколько столетий. Литература и театр становились площадкой этой борьбы. Ни один известный драматург не прошел мимо идеи норвегизации литературного языка Норвегии, включая Ибсена и Бьернсона. Языковые реформы, проводимые на протяжении XIX и XX веков, в начале предполагали отказ от билингвизма нации в пользу единого норвежского языка, однако к концу прошлого столетия стало очевидным, что обе формы норвежского продолжают сосуществовать. Сегодня Юн Фоссе является тем автором, кто отражает в своих произведениях жизнь новонорвежского языка в литературе и театре настоящего времени. Художественное сознание норвежца вбирает в себя систему ценностей и поэтических особенностей нюнорска, которая корреспондирует с наивно-поэтическим сознанием персонажей, лирическим, отсылающим к фольклору и одновременно к абсурдизму, способом повествования и организации речи.

Самой масштабной постановкой фестиваля стала «Трилогия», созданная на сцене Норвежского театра бельгийским режиссером Люком Персевалем по одноименному циклу Фоссе. В нее входят тексты «Без сна», «Сны Улава», «Вечерняя вязь». Это эпическое полотно рассказывает о жизненных перипетиях молодых людей Асле и Алиды, которые из-за своей любви оказались выброшены из нормального социального порядка и ступили на путь преступления. Но если Алида лишь попыталась украсть деньги у матери, то Асле решается на убийства (свекрови, хозяина лодки, повитухи), которые, цепляясь одно за другое, вырастают в трагическую преступную цепь. По призванию рода ему было суждено стать музыкантом, но инстинкт сохранения семьи и самого себя заставляет впасть в самообман и толкает к смерти. Однако в его выжившем сыне музыкальный дар сохранится и будет открыт другим.

Уже в решении пространства «Трилогии» возникает мотив безысходности движения истории. Художник Аннет Курц размещает на сцене пять лодок, создает водяное облако серо-синего цвета и похожую световую картину, передающую ощущение северного мира, в котором невозможно различить день и ночь. Время застыло или ходит по кругу. Точно так же существуют и персонажи истории: неясно, кто из них остался в прошлом, кто мается в настоящем, а кто протягивает руку из будущего. Все они тащат эту безрадостную историю, чтобы обнажить закон: в мире отчуждения даже любовь не способна оградить от ожесточения, и только смирение дает надежду на искупление.

«Трилогия» — тот спектакль, в котором бельгийский режиссер продолжает следовать стилю вдумчивого погружения в литературу через сценическое изложение романа, строгое и скупое. Аскетизм режиссерских решений, реалистически подробное исследование персонажей актерами, длинная эпическая дистанция изучения темы – то, что характеризует нынешнего Персеваля (можно сравнить с «Трилогией» по романам Эмиля Золя Thalia Theater) и роднит его с поисками таких мастеров, как Петер Штайн и Лев Додин.

Сходный путь избрал режиссер Терье Наудер в моноспектакле «Утро и вечер» Hordaland Teater. Артист Стиг Амдам, поставленный в предельно скупые сценические условия (на сцене только несколько бытовых предметов) достоверно, с большой силой погружения в характер проживает историю простого рыбака Джона как яркую вспышку света на границе между бодрствованием и сном, явью и небытием.

Аскетизм и желание увидеть «диалог второго порядка» за обыденным ходом событий, обнаруживаемые в этих двух спектаклях находят отклик в рефлексии по поводу театра самого Фоссе. В интервью переводчику Елене Рачинской он так поясняет сверхидею своей драматургии: «Для меня здесь речь о том, что простые слова в простых человеческих, зачастую банальных ситуациях, что-то очень конкретное становится настолько простым, настолько материальным, что возвышается над своей материальностью и внезапно становится новым глубоким прозрением, не понятийным, а эмоциональным».

Противоположный вариант поэтики Фоссе был представлен в спектакле Юрия Бутусова «Сон об осени» Санкт-Петербургского театра им. Ленсовета. В этой пьесе норвежец обращается к более локальному сюжету, чем в «Трилогии», однако не меняет содержательный вектор и свойства поэтики. История Мужчины (Виталий Куликов) и Женщины (Ольга Муравицкая), которые вспоминают свою прежнюю влюбленность и пробуждают ее вновь, разворачивается на фоне смертей их близких и завершается уходом главного героя. Как и в других произведениях, любовь и смерть сливаются в единый поток жизненного необратимого хода. Неслучайно фоном действия становится кладбище – место потери ориентиров в линейном времени и пространстве. Художник Александр Шишкин превращает его в эстрадно-цирковую арену, оформленную в черно-белых тонах, — торжественную одновременно в противоположных смыслах, праздничном и поминальном. Бутусов не изменяет своей эксцентрической режиссерской манере и открывает в лирическом дискурсе Фоссе абсурдистско-клоунский мир. Экзистенциальные вопросы о бесцельности и дурной бесконечности жизни, которая переваривается смертью, раскрашены здесь в яркие карнавальные цвета и предельную театральность, что дает оптимистический разворот драматическому универсуму норвежца.

Третью версию Фоссе предложил французский театр Ex Voto à la lune и режиссер Эмилия Анна Моле в спектакле «Кант». Это моноистория восьмилетнего мальчика (актер Режи Ройер), который читает обычные журналы для детей и задает бесконечное количество вопросов отцу, параллельно читающему труды Канта. Так, благодаря тому что детские вопросы подсвечиваются философским подтекстом, небольшая комната Кристофера на глазах начинает превращаться в множество сменяющихся мест действия: от прыжка в космос до путешествия в экзотические страны. Переключение пространств устроено как необыкновенный фокус средствами мультимедиа (Максим Лейзельер) и ловко работающей машинерией (Симон Морис). В «Канте» очевидно проявилось, что поэтический голос Фоссе может быть совершенно органичен технологии ХХI века, потому как недосказанность и ожидание, свойственные его поэтике, абсолютно совпадают с жанровыми поисками современного театра.

 

В полном объеме статья опубликована в сб. науч. трудов "Театр и драма: эстетический опыт эпохи", № 7.