«Похороны зрителя»: Перформанс очевидного
5 августа в Новосибирском лофт-парке «Подземка» можно было посетить «Похороны зрителя», иначе говоря – свои собственные. Перформанс с таким названием сочинил и исполнил вместе с молодыми актерами Виктор Вилисов, известный в узких театральных кругах как Вилисов Постдраматический. Акция обещала покончить с пассивным зрителем, чтобы дать место новому персонажу – зрителю-соучастнику. Текст, из которого родилась конструкция – «Эмансипированный зритель» французского философа Жака Рансьера, вышедший во Франции в 2008 году и переведенный на русский язык с типичным печальным опозданием на 10 лет – пульсация нашей эстетической и научной мысли редко попадает в общие мировые ритмы. Да и очевидные тезисы, уже давно сформулированные на материале литературы, только начинают осмысляться применительно к театру. И потому, находясь во времени необходимости проговаривания очевидных мыслей, к подобным перформансам можно относиться терпимо и лояльно.
Если масштаб обобщений Жака Рансьера выходит далеко за пределы театра и касается механизмов осуществления власти, политической и метафизической, то наших же перформеров интересует исключительно локальная театральная ситуация. Это прослеживается и в словах анонса из социальных сетей («уже давно недостаточно просто сидеть в кресле и пассивно смотреть, театр реализуется в совместной работе создателя и наблюдателя»), и в сути действия. На старте перформанса зрителям прочитали куски про его эмансипацию с неловким фокусом: привычная ситуация зачитывания текста в микрофон обнаружила чуть позже, что фигура на сцене только имитирует говорение, речь записана заранее, дискурс льется, фигура от нее отделяется сначала едва, потом откровенно.
А дальше что? А дальше – немного экранов, немного похоронных мимов с шариком и конфетти, остроумное напоминание основ зрительского поведения с подмигиванием для тех, кто понимает шутки про монополию на авторитетные мнения от журналов «Театр» и «ПТЖ». В общем – сидите на стуле, ничего не запоминайте, не ходите, не записывайте, не снимайте, не обсуждайте, пленку руками не трогайте. Буквально парниковую пленку, которой перформеры накрыли весь «партер». Посидите под этим куполом коллективно и сплочено, под куполом, за которым красивая музыка, рандомное мелькание на экране и имитация смысла, к которому должен появиться соблазн прорваться.
Окей, да, давайте в очередной раз объяснимся, что такое зритель, что такое его активность и пассивность. ДА, зритель при внешней пассивности априори активен, физический или гражданский поступок совершать необязательно. Зона его активности – конструирование личных смыслов. И эти смыслы, да, могут не совпадать с авторскими интенциями. Этому нас до всех теоретических выкладок Ролана Барта, след которого виден и в работах Рансьера, уже хорошо все сочинил Борхес, придумавший метафорическую модель, в которой писатель похищает и поглощает то, что сочинено читателем. Зритель, действительно, не должен угадывать или пассивно внимать, и возможно ли это вообще? Если верить философии искусства ХХ века – нет: любая знаковая система – это приглашение нас не к угадыванию, а к достраиванию любой потенциальности до состояния художественной целостности. Поэтому текст или спектакль – это всегда деятельность автора и реципиента.
Вопрос же вызывает другое. Создает ли акция «Похороны зрителя» инсайт для тех, кто и так это понимает, более того – читал про это? Есть ощущение, что здесь должна быть аудитория, у которой нет опыта говорения или рефлексии о подобном. И с ними было бы важно потом просто порассуждать, сидя вместе в зале, что как раз в духе Рансьера: помочь друг другу перевести свой внутренний опыт в слова, не впадая в педагогический пафос объяснений, а просто совместно продлить увиденное интеллектуальной медитацией. И это крутейшая прививка личной свободы, которая позволяет тебе существовать рядом со свободами Других во всех сферах. И она актуализируется мощнее всего в обмене опытом. В финале же «Похорон зрителя» аудитории просто помогли выйти из лабиринтов лофта.
Виктор Вилисов, выстраивая модель Рансьера, которая не только про театр, а гораздо глобальнее, построил как бы пещеру, как бы по Платону, в которой мы наблюдаем только отблески того истинного, что происходит во вне. Да, нам показали метафорически, что, если отнять у нас главную активность – смотрение, мы оказываемся в зоне буквальной вынужденной и противоестественной зрительской пассивности, а значит, в зоне симуляции. Другой вопрос, что в данном случае за пределами пещеры – эйдосов не было, была структура, был набор знаков… А ведь как было бы страшно, сидя в пленке, пропустить то самое зрелище, ради которого возник бы и смысл побунтовать внутри структуры.