«В поисках автора» молодежного театрального центра «Космос» (Тюмень): Типа модно
Комната. Толпа, нервно тыкающая пальцами в телефоны. Надо скачать специальное приложение, чтоб начать игру. У кого-то приложение не находится вообще, у кого-то не хватает места, кто-то уже установил и ходит между картонными манекенами людей, на спине которых есть QR-коды. Можно познакомиться с героями спектакля, посмотреть их странички в соцсетях. Ну, побаловались и хватит. Аттракцион далеко не новаторский – быстро утомляет. Переходим в зрительный зал.
Он поделен на две части экраном. С одной стороны – обычные красные кресла, с другой – зеленая комната – эдакий твинпиксовый вигвам, сверхпространство, где любая реальность ставится под сомнение. Сначала зрители располагаются в обычном зале, проходят инструктаж по использованию VR-очков, потом смотрят тизер к фильму, который, по всей видимости, задумывает Автор. Типа исходное событие. Теперь пора в зеленую комнату, где стоят тридцать крутящихся стульев, на спинке каждого из которых слово «Автор». Типа мы все тут авторы.
В центре комнаты стул главного героя Гвидо (Николай Аузин), вокруг него разбросаны банки энергетиков, кружки из-под кофе, пустые сигаретные пачки, таблетки и две книги Станиславского. Типа муки творчества у человека. Кстати, почему Станиславский? Драматург Юлия Поспелова осовременила пьесу Луиджи Пиранделло и перенесла ее с театральных подмостков на съемочную площадку. Логичнее было бы положить какую-нибудь «Историю на миллион» Роберта Макки или что-то вроде того. Ну да ладно. Типа отсылка к первоисточнику.
Перемена света. Красный – сигнал надеть очки. Я на центральной набережной в Тюмени, где прогуливается уже знакомая по картонным манекенам и тизеру семья. Из шести персонажей, ищущих автора у Пиранделло, в тюменской версии остается только пять, а младшая дочь появляется лишь на видео. С набережной перемещаюсь в глубокую яму (почему я должна проассоциировать себя именно с погибшей младшей дочерью и именно в самом начале?). Персонажи пару раз бросают на меня землю (то есть они хоронят дочь без гроба? Так, в ямочку закопали), а потом – резкая темнота. Типа выбили меня из зоны комфорта. Типа жутко.
Зеленая комната – это сигнал снимать очки. Надо заметить, что снимать и надевать очки туда-сюда придется очень часто, но это не создает никакой ритмической структуры. VR остается формальными вставками с претензией на сюрреалистичность. Они не продуманы, шаблонны, до невозможности банальны, и уж точно беднее воображения любого зрителя в зале. Небрежность подхода заметна во всем: вот речь идет о гостинице, а показывают мне квартиру; говорят, что я на окраине города, а показывают «Макдак» в центре Тюмени по улице Ленина, 54. Если допустить, что я никогда не была в Тюмени, улица Ленина уже дает ощущение неправды – это априори центр, в любом городе.
Вернемся к зеленой комнате. В ней действуют 4 персонажа: Отец (Сергей Осинцев), Сын (Игорь Гутманис), Мать (Кристина Тихонова) и Падчерица (Евгения Казакова). И, собственно, автор Гвидо, в воспаленном сознании которого находятся и четверо героев, и все зрители в зале. Актеры существуют подчеркнуто отстраненно, общаясь между собой как бы сквозь зрителей, не замечая нашего присутствия. Один раз героиня Кристины Тихоновой резко меняет способ существования и вдруг начинает истерить, по щекам ее текут слезы. Типа должно было тронуть.
То, что у Пиранделло предполагается, у Поспеловой и Чащина становится объемным, визуализируется в виртуальных вставках. Например, в одной из VR-сцен Мать смотрит по телевизору «Пусть говорят» с Дианой Шурыгиной, а рядом на кровати Отец занимается сексом с Падчерицей (никаких откровений, не подумайте, просто возня под одеялом). Типа сопоставили, что малолетние шлюхи были всегда. Типа такие герои у современных девчонок. Поэтому типа ничего удивительного, что Падчерица спит со своим отчимом. А равнодушная Мать, сидя возле кровати, не замечает очевидного.
Или вот от Сына в VR отваливается нога, он спрашивает, не кажется ли нам, что автор его немного не дописал? Типа шутка. Типа эмоджи «смех до слез».
И много разных других типа. В финале композиция дважды закольцовывается: в виртуальной и действительной реальности. В VR мы возвращаемся на тюменскую набережную, где младшая дочь падает в воду и тонет (ее похороны мы видим в самом начале, поэтому ничего неожиданного в этом сюжетном повороте нет). Снимаем очки: на экране финал фильма и титры, теперь все герои сидят на красных креслах, поедают попкорн, а мы остались по ту сторону реальности, в зеленом вигваме. Типа вы уверены, что ваша реальность истинная? Типа все мы то авторы, то персонажи.
И что сказать в итоге? Плюсы: можно залепить селфяшку в очках, у Николая Аузина красивый голос. А в остальном: пшик, фишка ради фишки. Очень необязательно. Очень приблизительно. Очень банально. Я видела засыпающих на VR-проекте людей. Типа это успех.