Воспоминания о настоящем
В конце сентября в Омске прошёл II Всероссийский фестиваль моноспектаклей «ЧАТ».
2020-й уже называют новым сезоном сериала о цифровом будущем «Чёрное зеркало». В этом карантинном году и правда чаще, чем когда-либо, мы растворялись в экранах своих гаджетов. Приставка «онлайн» появилась почти у всего, в виртуальное пространство ушёл и театр. Долгие месяцы в Сети сделали живые театральные встречи ещё более ценными. Фестиваль «ЧАТ», несмотря на своё интернет-название, остался офлайн, хотя и прошёл не в апреле, как сначала планировалось, а в сентябре, но зато со зрителями.
Фестиваль придумал год назад и проводит Омский Лицейский театр. Название ЧАТ расшифровывается как Честное Актёрское Творчество, подчёркивая ключевую роль артиста в моноспектакле. Хотя омский фестиваль и не единственный в своём роде, сам жанр моноспектакля не назовёшь популярным – много ли увидишь соло в репертуарах театров?
География II «ЧАТА» была скромнее, чем в прошлом году, – пандемия внесла коррективы. Кроме Омска, в афише были представлены работы из Новосибирска, Тобольска и Челябинска. Однако это не повлияло на разнообразие литературного материала, взятого за основу актёрских монологов: Чехов и Лесков, Сэлинджер и Киплинг, Радзинский, Стругацкие, Хейфец.
Открывал фестиваль спектакль «105. поЖизненно» новосибирского театра «Понедельник выходной» по мотивам очерка Николая Лескова «Леди Макбет Мценского уезда». Актриса София Соловьёва с режиссёром Сергей Дроздовым создают холодный, пустой мир каторги, где Катерина Львовна в кандалах обречена на вечное, кажется, одиночество. Застревает в дереве пила, предназначенная для двоих, гремят в пустоте цепи, переходя из метафоры страсти в оглушающее отчаяние. В героине Софии Соловьёвой нет раскаяния. Она вспоминает, не чтобы оправдаться, а чтобы оправдать своего любовника, найдя в нём взаимность. Лишь на мгновение, когда она укачивает в руках фуфайку как своего племянника и одновременно нерождённого своего ребёнка, мы видим её сомнения и боль, но это оказывается лишь агонией умирающей человечности. Создатели спектакля опускают подробности постепенного – через ревность и беспросветную надежду – осознания Катериной предательства Сергея во время каторги, которые есть в повести Лескова. Спектакль обрывается фразой «Он меня не любил» и самоубийством героини.
С новым финалом оказался на фестивале и роман «Над пропастью во ржи» Джерома Сэлинджера. И это хэппи энд. Режиссёр Алексей Осипов (Лицейский театр, Омск) и артист Сергей Кривцов (Театр «Галёрка», Омск) заявляют жанр спектакля как «психотерапия» и ведут своего героя по закоулкам подростковых потрясений на светлую улицу с фонарём, без аптеки, зато с приятной скамейкой и даже урной, а ещё всё очищающим дождём. Режиссёр использует минимализм сценографии как возможность для предметного театра. Пальто на фонаре-вешалке – в одной из сцен ненавистный сверстник, но вот уже эта вешалка превращается в девицу, с которой герой танцует в баре, а урна – в одну из её подружек. Красная охотничья шапка в спектакле работает как символ перевоплощения в Холдена Колфилда. То есть героев, на самом деле, два – подросток Холден и актёр, рассказывающий его историю. Но вот на историю самого актёра пока нет намёка. Возможно, она сложится чуть позже – на фестивале состоялась премьера спектакля.
Ещё одна работа Лицейского театра, которую зритель впервые увидел на фестивале, – «Румата» (режиссёр – Александр Боткин) по мотивам романа Стругацких «Трудно быть Богом». Это спектакль с Евгением Хохловым в главной роли – всё же правильнее и честнее не использовать формулировку «моноспектакль», так как на сцену выходят и другие артисты. Они, как и световые заливки, дым, записанные голоса, даже опускающийся мост (сценография напоминает стену средневековой крепости), должны, наверное, помогать Евгению рассказать историю Руматы, погружая в инопланетное Средневековье, но лишь усложняют восприятие. Воспоминания пришельца, их последовательность кажутся случайными, хотя нам и заявляют с самого начала, что поводом для этого путешествия героя в прошлое становится смерть Киры. Тема любви и отчаяния от её потери не соединяет эпизоды, они остаются разрозненными и ждут помощи драматурга.
В лирико-комедийном монологе «Исповедь счастливчика» по ранним рассказам Антона Чехова артист и режиссёр Игорь Малахов (театр «Студия» Л. Ермолаевой) не использует особых инструментов актуализации. И костюмчик героя, и воздушные платья на женщинах-манекенах со шляпками – всё это кажется приветом ушедшей эпохе, где барышни хихикали, прикрываясь веером, а мужчины годами ждали поцелуя. Однако классический текст, несмотря на архаичные обороты, узнаваем зрителями. Рассказ о пути от нескольких неудачных свиданий до женитьбы и благословенной семейной жизни – всё это смешно, легко. Такой стэндап по-чеховски, где артист может спокойно довериться слову и собственному актёрскому мастерству.
Моноспектакль «Спасти камер-юнкера Пушкина» по пьесе современного драматурга Михаила Хейфеца тоже поначалу кажется комедией про то, как герой одерживал победы на любовном фронте, читая стихотворения Александра Сергеевича. Но это иллюзия. На самом деле, перед нами трагедия поколения, потерявшего ориентиры в 90-е и не сумевшего себя спасти. Режиссёр и актёр спектакля Олег Пешков (Тобольский драматический театр им. П. П. Ершова) подчёркивает эту тему с помощью видеозаставок, которыми обозначает ход времени, – от советского детства героя до уже зрелого его возраста и развала СССР. Видеоряд не безупречен, иногда затянут, но его простота, некая наивность хорошо работают на создание ностальгического настроения, которое в финале становится горьким.
Другая глава истории нашего государства прозвучала в спектакле «Я/Мы Коба» актёра Алексея Осипова и режиссёра Евгении Мальгавко. Формулировка «Я/Мы» стала сегодня символом борьбы за справедливость, единения в этой борьбе. Авторы спектакля переворачивают смысл выражения, говоря, что мы едины не только в борьбе, но и в ответственности. Книгу Эдварда Радзинского, где мы смотрим на Сталина глазами его друга Фудзи, в постановке переводят в монолог актёра в гримёрке. Он постепенно перевоплощается в Сталина (к месту оказывается и портрет вождя), как и Фудзи превращается в своего друга. Страх насилия порождает ещё большее насилие, диктатор – это не один человек, а молчаливое большинство, стоящее за ним. Морок на сцене создаётся с помощью дымящейся телефонной трубки, узнаваемой тени, поднимающегося окровавленного занавеса, напоминающего в финале красный флаг.
В последний день фестиваля «ЧАТ» зрители оказались «За чертой». Спектакль Олега Барышева (Челябинский академический театр драмы) по рассказам Редьярда Киплинга – медитативное повествование с особыми ритмом и пластикой. Главный герой – странник, сам не знает, кто он, где он. Железная дорога на сцене нигде не начинается и не заканчивается. Как и сам Киплинг, герой иррационально восхищается смелостью тех, кто нарушает правила ради любви и свободы. Такой несколько философский финал второго «ЧАТа»: в этом году мы все ищем себя, новые смыслы, все странники. Возможно, новый год и новый фестиваль зададут нам другие направления.