«Время ожидания истекло»: Двери в метафизику закрыты
Владимир Антипов «Время ожидания истекло».
Новосибирский театр-студия «Первый театр».
Режиссёр Алексей Забегин, художник Константин Соловьев
Вокруг спектакля Алексея Забегина «Время ожидания истекло» появилось множество мифов и легенд, накрученной событийности и околофилософских изысканий. Интригу премьере добавил новый для Новосибирска формат иммерсивного театра, надежда на обновление «Первого», всегда актуальные отсылки к абсурду и мотивам постапокалипсиса, а также необычное пространство Лофт-парка «Подземка», в котором и поставлена первая в городе «бродилка».
Кто еще не в курсе, «Подземка» – это заброшенная станция новосибирского метро, которая сегодня заполнена разнообразными игровыми площадками, интересными магазинами, кофейнями и театрально-концертными зонами. Но в «Подземке» все еще слышны звуки рядом проходящих поездов, там остался дух настоящего бетона, холода и ощущение «нездешнего мира».
Несколько десятков зрителей собирают вместе и отправляют «гулять» по спектаклю и тексту, специально написанному для этого проекта драматургом Владимиром Антиповым. Ассоциация с Беккетом и его пьесой «В ожидании Годо», на которой спектакль настаивает закадровым голосом в сцене приветствия – очень условна. Если текст Антипова и парафраз, то, в первую очередь, ко всей русской драматургии 90-х -2000-х годов. В разных локациях спектакля зрители встретят и ментов, размышляющих о ветхозаветном, и группу озабоченных девушек по признаку «а тому ли я дала обещание любить», и больного умирающего старика, развешивающего сушиться на батарее насквозь обоссанные памперсы. Смычка низового бытового натурализма и монологов о трансцендентном и экзистенциальном – в этом же ряду.
Если говорить о драматургии спектакля в целом, то она рассыпается на отдельные элементы, на отдельные истории и сцены. Строго говоря, в спектакле есть начало и конец, а в середине же сквозит случайностью и необязательностью. Найти в разрозненных сюжетах содержательный центр здесь непросто и просто одновременно. Всегда можно сослаться на вечное: темы смерти, одиночества, отношения человека и власти, мужчины и женщины. Обо всём и ни о чём конкретно. В этом смысле проблемы драматургии спектакля «Время ожидания истекло» созвучны премьерной «Пыли» в «Старом доме», где неопределенность художественного замысла допускает внутри спектакля множество общих мест (премьеры вышли практически одновременно).
Первая и последняя локация в «Подземке» объединены присутствием «на сцене» актера Владимира Казанцева. В этом спектакле – он лучший.
В первой сцене зрители попадают в узкий кабинет, отдаленно напоминающий расстрельные подвалы. В кабинете четверо. Персонаж Владимира Казанцева – некий доктор наук, поживший ученый муж, призванный убедить молодого парня принести себя в жертву. Буквально сгореть в огне на благо высшей общественной цели. Казанцев сидит за длинным столом, сквозь профессорские очки присматривается к жертве, некоторое время вслушивается, как двое его коллег совершают весьма неубедительные попытки склонить парня к суициду, точно оценивает каждое произнесенное слово, привычно и спокойно вытирает испарину со лба, а затем, прыжком зверя, прыжком настоящего выродка от власти за минуту обосновывает несчастному парню всю гниль его текущей действительности, весь ад его никчемной земной жизни. Убедительно и ярко. И – договор подписан.
И это, пожалуй, единственная сцена спектакля, где полновесно работает пространство, где отчетливо слышны мотивы заявленного постапокалипсиса, где все сошлось. Затем Казанцев появляется в спектакле ближе к финалу, и вновь именно вокруг него собираются смыслы.
Зрители, нагулявшись по Лофту, послушав монолог о страхе, побуждающем к жизни, сплетни молодых девушек в очереди за семейным счастьем, историю про крабика в мужских трусах (за подробностями – welcome на спектакль) уже расслабленно сидят на мягких диванчиках. Это последняя локация спектакля очень похожа на обычный зрительный зал. В иные дни здесь проходят концерты и спектакли. На сцене Владимир Казанцев с листа читает глухой диалог русских мужчин на тему смерти, сидящих за столиком в плацкартном вагоне поезда. Очень многое здесь зависит от правильно выбранной «ноты», от внутреннего распределения актера по тексту. Очевидно, это не всегда получается. Условный ход – не в органике актера. Но в следующей сцене – он и есть воплощенная надвигающаяся смерть, больной старик, за которым ухаживает изможденная дочь.
Обреченность, неспособность к самостоятельной жизни, мучительная зависть к жизни чужой и желание вырваться на свободу превозмогая боль (ведь сознание еще живо) – всё это играется пронзительно точно.
Получается, что в спектакле есть Казанцев, способный вывести историю на психологическое обобщение, но пока не видно актеров, умеющих приоткрыть дверь в метафизику, то самое «экзистенциальное», о котором в спектакле постоянно говорят, но из-за невнятности режиссерского и актерского высказывания, это выглядит не более, чем претенциозный словесный ряд. Актеры «Первого театра» просто не имеют этой школы, этого опыта. Опыта работы с разными режиссерами, разными моделями и разными смыслами – тем более.
Жанр бродилки в спектакле «Время ожидания истекло» выдержан сугубо формально: зрители просто перемещаются из одного места в другое и смотрят новый эпизод. На содержательном уровне локации выражены крайне слабо, а интерактива не больше, чем в обычной детской сказке. В принципе, легко представить этот спектакль, сыгранный линейно в одном пространстве, шаг за шагом. Работа художника по адаптации пространства Лофта под иммерсивный театр практически не заметна. Можно вспомнить про скромный бюджет, но ведь это не аргумент: если ты, как художник, согласился работать в этом проекте и на этих условиях, то, вероятно, понимал, как сделать это хорошо.
«Время ожидания истекло» с его мнимой иммерсивностью отлично работает лишь как рекламный трюк. Пиар и общее ожидание положительных перемен в «Первом театре» в связи с приходом нового директора пока гораздо сильнее, чем собственно художественное событие. И это нормально. Когда идеи и амбиции начинают опережать возможности – тогда и появляется шанс на результат.
В материале использованы фотографии Виктора Дмитриева из архива театра. За помощь в написании материала спасибо Василию Вагину