«Я. Другой. Такой. Страны» Красноярского драматического театра им. А.С. Пушкина: Обнажение маслов
Дмитрий Александрович Пригов, как он сам себя называл, деятель культуры. Его космос – бесконечно повторяющиеся сюжеты, которые складываются в один гипертекст, и образуют концепцию «ДАП». Жизнь как художественное явление. Пригов – художник, литератор, перформер, снимался в кино и участвовал в операх. Человек-оркестр, писатель-персонаж.
Как вместить Пригова в трехчасовой спектакль? Кажется, что это невозможно. Дмитрий Егоров выбирает жанр драматического концерта, что, безусловно, близко природе самого Пригова. Концерт, во-первых, позволяет объединить в себе стилистически разрозненные номера, во-вторых, переносит зрителя в атмосферу какого-нибудь условного советского ДК, где и кино, и танцы, и очередь за колбасой – вся жизнь в одном здании.
Пригов – трикстер, все высмеивающий. Главный прием его творчества – деконструкция – демонстрация абсурдности мира. Он работает с первичностью мифа, проживаемого всем обществом как достоверность. Советская мифология в творчестве Пригова выступает объектом анализа и критики, предметом иронии и игры – он смешивает сакральное и профанное.
Егоров очень четко улавливает ироничность автора, высмеивая вместе с ним штампы и «общие места» культуры. Здесь Ленин на пуантах, одомашненный Сталин в луче света, беременная гражданка, шепчущая восторженные стихи, хор советских колхозников и хор партийных работников, читающий бесконечный приговский верлибр герой, бегающий по всему театру от сталинских санитаров, бесчисленное множество товарищей Пушкиных, выясняющих чей же дядя самых честных правил. Учтен в спектакле и синтез культур, в котором существовал Пригов. Целая сцена в спектакле отдана формату «кино в театре». Режиссер мультимедиа Наталья Наумова сняла полноценный короткометражный фильм о трижды герое Советского Союза Алексееве, которому и ноги ампутировали, и прямо в сердце стреляли, а он стойко переносил все операции без наркоза, а после ждал обещанных привилегий, но, так и не дождавшись, умер.
«Я. Другой. Такой. Страны» – многослойный спектакль, в котором мифологизированные культурные коды страны обернуты в мифологию Пригова, а потом и Егорова. Все это тотальное вранье доведено до абсурда, за которым мерцает призрачная свобода, абсолют которой Пригов искал в творчестве. Тимур Кибиров в стихах ко Льву Рубинштейну писал: «… разложение основ, // не движенье, а гниенье, // обнажение маслов». Миф, в разухабистости пародии доведенный до гниения – это стратегия спектакля. Страна показана через гиперувеличительное стекло. И именно с помощью этого приема происходит «обнажение маслов»: за квинтэссенцией абсурда открывается действительный абсурд жизни, культурных кодов, идеологии.
Густонаселенный спектакль отличается и слаженным актерским ансамблем, в котором трудно выделить отдельные работы. Хотя монолог о китайцах и Лазо, как и верлибр «Широка страна моя родная…» заслуживают отдельных похвал за актерский героизм в работе над текстом.
Спектакль кричит кикиморой о стране, которой уже нет (о другой, но все-таки такой стране), но отголоски которой навсегда засели в российском менталитете. Ну, а тем, кто слишком серьезно воспринял приговско-егоровские глумления над историей и культурой нашей великой страны, поспешив в оскорбленных чувствах покинуть зал, хочется напомнить, что слишком хороший вкус вредит пищеварению.