Назад Наверх

«Дураки на периферии» в «Красном факеле»: И даже гроб не понадобился

Блог 14.04.2018 Кирилл Демидов

Андрей Платонов «Дураки на периферии».
Новосибирский академический театр «Красный факел».
Режиссер Сергей Левицкий, художник Кристина Войцеховская

 

Что мы знаем

«Это важная для театра премьера, поскольку Платонова в репертуаре ещё не было» – указано на сайте театра в разделе «События» 13 сентября прошлого года. Действительно, интригует. Ведь пьесы Платонова – сложный материал, но притягательный и злободневный. В «Дураках» через канцеляристский язык и абсурдность высмеивается эгоизм, глупость, сексизм общества и ханжество бюрократизма – всё то, что так свойственно нашему вневременному контексту (подробнее о пьесе в статье ОКОЛО «Платонов на Периферии»).

Режиссера Сергея Левицкого многие помнят по спектаклю «Фронтовичка». В 2016 году на «Ново-Сибирском транзите» эта работа из Улан-Удэ стала лучшей среди постановок большой формы. А сам режиссер получил премию от Ассоциации театральных критиков. Помимо этого, Левицкий является худруком Русского драматического театра в Улан-Удэ. С 2015 года он неустанно удивляет зрителей смелым и неординарным творческим подходом. То хорор по Андрееву поставит, то спектакль-бродилку по Достоевскому, то Шекспира через чёрный юмор выскажет. Тоже интригует.

Ещё мы знаем, что в премьерном спектакле занята практически вся труппа театра. Даже сверх того – роли получили монтировщик сцены и реквизитор. Да и возрастное ограничение обозначили – 18+. Но пьеса не обязывает. Значит, режиссёр ввёл что-то такое – эдакое. Интригует-интригует-интригует!

Что мы видим

На сцене стены из красного кирпича. И стеклянная панорамная стенка, в которой отражается зрительный зал. Позади почти ничего не видно. Наверху четыре больших вентилятора. Вроде как, вид на вход в супермаркет или средний ТЦ. По бокам и в центре стоят диванчики и столики. Слева – дверь туалета. Справа – дверь входная и настенная вешалка. Вроде как, вид квартирной обстановки. Вот только в «прихожей» гроб лежит. А на полу разбросана одежда.

Затемнение. Спектакль начинается с пошловатых аханий и оханий.

На сцене один за другим появляются актёры: Илья Музыко, Клавдия Качусова, Валерия Кручинина, Константин Телегин. По пьесе: полицейский-любовник, дочь Башмакова, супруга Башмакова, сам Башмаков. Взаимодействуют друг с другом, говорят платоновским языком, заполняют сцену. Всё сдержанно и тривиально. Даже механически. Ждут комиссию. Появляется комиссия «Охматмлад» («Охрана матерей и ихних младенцев»). Появляется неожиданно и со всех сторон. Три инспектора: Георгий Болонев, Сергей Богомолов, Павел Поляков. Все как один: в пальто, в туфлях, в галстуках. Один лысый, другой с бородой, третий – Поляков. Вроде юморят с интонациями и на!ха!льными действиями. Вроде смешно. Затем приказывают Башмакову молчать, его супруге рожать и резюмируют:

«Заседание комиссии объявляю закрытым. Членов комиссии прошу от семейного скандала следовать за мной. До свиданья, гражданин Башмаков. Счастливо размножаться!».

Почти сразу начинается суд. Башмаков судится с тройкой «Охматмлада». Тут Владимир Лемешонок в роли Маттиаса из «Перед заходом солнца» в «Старом доме», только в судейской робе. Происходит разбирательство в том же пространстве, где и ранее. Но на этот раз мы видим, что за прозрачной стеной находится бар «Кабачок Шинок», где празднуют свадьбу и шумно отдыхают какие-то люди под песни Лободы, Лепса и другие караоке-хиты (для этого и понадобилась практически вся труппа театра). Выходит, что судятся герои на фоне разгулья. По крайне мере, это хороший стёб (как я узнал позже, только зрители первых рядов партера смогли разглядеть, что там происходило). Вот так суд и идёт.

А параллельно этому развиваются другие события. Появляются актеры Алексей Межов и Михаил Селезнёв, которые в образах Мужиков пытаются решить проблему с кустарниками. Екатерина Дорогина ходит с бутылкой текилы туда-обратно. Клавдия Качусова пытается проникнуть в зал суда, чтобы сказать что-то (молодому поколению всегда есть что сказать). Елена Дриневская в полицейской униформе кормит грудью младенца.

В пьесах Платонова действительно много персонажей и странных сцен. Их можно вырезать, можно интерпретировать. Но если ничего с ними не сделать, то возникнет вопрос – «А зачем это здесь?». Вот вопрос и возник. И неоднократно возникал в дальнейшем. Понятно, что происходящее – абсурд. И хочется среди всего бедлама зацепиться за что-то настоящее. А в итоге, цепляешься только за текст.

Но сперва был антракт, во время которого я случайно услышал разговор трёх дам почтенного возраста:

Одна: Нет, ну, конечно, смешного много! Я только не поняла, какая связь – суд и кабачок?
Другая: Ой, ну Паша тут хороший-хороший. И Серёжа молодец. Так играют хорошо. Смешно. А вот которая полуголая – это Кручинина?
Третья: Все молодцы. Интересно, чем всё закончится?!

Вторая часть спектакля немногим отличается от первой. Появляются актёры в разных образах, кружат вокруг тройки весельчаков, как-то взаимодействуют и исчезают. Тройка, в свою очередь, разгоняет свою машину юмора по максимуму при помощи: сдавленных голосов, скучной клоунады, околоКВНовских сценок и трясущихся коленок. По сюжету – выполняют обязанности примерных мужей и отцов для Марьи Ивановны Башмаковой и её младенца. Короче, сперва плачут, потом смеются, а параллельно выпивают за баром. Вот так жизнь и идёт.

 

Но среди всего бедлама просматривается философия статичного пространства. Создается ощущение, что та самая прозрачная стенка делит мир на две части – обыденный и бюрократический. В обыденном мире все люди как люди. Они горюют и радуются. И кажутся тебе живыми. Но как только они оказываются по ту сторону стенки, то перевоплощаются в машины с механическими движениями и голосами. Если это и художественное решение, то, к сожалению, практически не заметное.

(спойлер)

В конце резкая пощёчина зрителю – смерть младенца. Пощёчина от автора, скорее, но режиссёр её никак не сглаживает. Наоборот. Тройка «Отматмлада» тут же заполняет необходимые бланки, фотографирует тело младенца, засовывает его в мусорный мешок и уходит. Разбитая мать в одиночку остаётся сидеть на гробу на бюрократической стороне. Где-то сверху включаются вентиляторы.

Что в итоге

Чтобы посмеяться над чем-то родным и хоть как-то трогающим душу можно сходить на «ЧУднЫе люди». Чтобы посмотреть яркий стёб-арт лучше идти на «Агенты праздников». Для фанатов Полякова есть «Довлатов» и «Продавец дождя». Остросоциальные темы раскрываются в «Гедде Габлер» и «Процессе». Для чего нужен спектакль «Дураки на периферии»? Заявлено, что это сатирический спектакль, где высмеивается бюрократическая система.

Но создается ощущение, что режиссер аккуратно вышагивает на границах безумного абсурда и острой сатиры, боясь окунуться во что-то конкретное. Оттого мы не получаем ни того, ни другого. Кажется, что режиссер просто проиллюстрировал текст Платонова.

Музыка невыразительна, свет способен лишь затухать в нужных местах. Пространство приедается и выглядит довольно просто. Зато и актеров, и их игры тут в достатке. А возрастное ограничение обозначено из-за сцен с аханиями, да подбухиванием. История для взрослых!

Бюрократизм – это бесспорный бич нашего существования. И как же хочется не бежать от него, а быть сильнее. Учиться его побеждать. Как? У Платонова нет на это ответа. У Левицкого тоже. Вероятно, не самый адекватный способ ставить «Дураков» как примитивную комедию положений. Текст Платонова с его миром постапокалипсиса, где свихнувшиеся персонажи с деградирующим языком и телом живут и заботятся лишь о себе – подобному прочтению отчаянно сопротивляется. И просит более осмысленного режиссерского хода. Зрители, возможно, смеялись бы меньше, но они были бы благодарны.

 

Читать еще ОКОЛО о спектакле «Дураки на периферии» в театре «Красный факел»: текст Яны Глембоцкой «Последние времена»

В материале использованы фотографии Виктора Дмитриева

 

 

Войти с помощью: 

Добавить комментарий

Войти с помощью: 

Ваш адрес email не будет опубликован. Обязательные поля помечены *