«Дураки на периферии» в «Красном факеле»: Последние времена
Андрей Платонов «Дураки на периферии».
Новосибирский академический театр «Красный факел».
Режиссер Сергей Левицкий, художник Кристина Войцеховская
Спектакль «Дураки на периферии» в театре «Красный факел» производит впечатление центона* или, если хотите, фоторобота, составленного из элементов других спектаклей, идущих в театре. Кафе за стеклом из «Иллюзии», микрофоны у артистов из «Процесса», абсурд (советской) государственной машины из «Довлатова», свадьба в стиле народной комедии «Горько!» – из «Агентов праздников», несмешная комедия положений – из «Чая с мятой или лимоном?». Для чего нужны микрофоны артистам, понятно, – чтобы их было слышно, когда они оказываются за стеклом. Но, что ни говори, в данном случае микрофон удешевляет «представление», приближает его к формату КВН или, по старинному выражаясь, к варьете.
Действие на сцене организовано умело, события аранжированы и внятно мизансценированы. В нынешние постдраматические времена это не так уж и мало, ибо за грехи наши нарратив на сцене в умаление приходить стал: что происходит, откуда бузина и кто кому дядька не всегда поймешь. Здесь и фабула ясна, и сюжет. Одним словом, история рассказана: инфернальница Марья Ивановна (Валерия Кручинина) вступает в связь с любым из мужчин, готовых к акту любви. Ее незаконно прижитое дитя в итоге бюрократических перипетий и судебного процесса (комсомольский привет тов. Кафке) воспитывает комиссия Охматмлад («Охрана матерей и ихних младенцев»), состоящая из троих ее бывших и текущих любовников. О скором появлении комиссии сообщает в первой сцене муж Марьи Ивановны Глеб Иванович: «Вот отзаседает текущие моменты и явится». Вокруг работы комиссии, трехглавого ревизора, собственно, и вертится вся история.
К сожалению, бытовой подход к рассказыванию коммунального триллера Платонова оставляет зрителя в недоумении: как ко всему этому относиться? Ни метафизики, ни трагизма автора пьесы в спектакле разглядеть и расслышать не удалось. Возможно, если бы музыкальная партитура вошла в трагическое противоречие (контрапункт) с тем, что мы видим, то удалось бы увидеть происходящее в ином свете, в отблесках адского пламени. Но нет, музыка иллюстративна, если свадьба, то «Любэ», если пьянка, то Ваенга, массовка свадьбы с самодеятельным задором изображает пьяных и «смешит» публику. Есть и другие вкусовые кляксы, когда, например, красавец Павел Поляков в номенклатурном пальто прикладывает к груди, а потом и к голове бюстгальтер хозяйки, обнаруженный при обследовании имущественного положения семьи на предмет выдачи разрешения на аборт.
В театральном мире существует формула: если один артист в спектакле играет хорошо, то это очень хороший артист, а если все артисты играют хорошо, то спектакль делал хороший режиссер. В «Дураках на периферии» замечательно играет Константин Телегин. Глеб Иванович, с суконными мозгами, ходячий труп, тратящий всю свою энергию на истребление младенца в чреве своей личной супруги, получился энергетически наполненным, интересным, пугающим и интригующим одновременно. Вот кто погрузился в предлагаемые обстоятельства с головой и создал на сцене театр одного актера, талантливо существуя и действуя внутри неудавшегося спектакля.
Справедливости ради нужно сказать, что есть все-таки на сцене предметы, указывающие на смысл убийственного абсурда мира Платонова и его уникального мучительного новояза. Это четыре вентилятора-пропеллера (четыре всадника апокалипсиса) и роскошный лакированный гроб с белой шелковой подкладкой, стоящий на сцене на протяжении всего спектакля. В финале присмиревшая после сообщения о смерти младенца Марья Ивановна садится на гроб, половина которого открыта, и из открытой части льется холодный мертвенный свет, подсвечивая ее красивый профиль. Картинка эффектная, но что она значит? Марья Ивановна раскаялась? Нового младенца она не будет скидывать на руки комиссии? Станет к концу текущей пятилетки добродетельной матерью и верной супругой? Трудно дать ответ на все эти вопросы, да и не хочет новый театр говорить со зрителем о серьезных вещах: хорошо/плохо, морально/аморально, человечно/бесчеловечно. Тут уж ничего не поделаешь, времена настают последние, а мы уж как-нибудь проживем свою незначительную жизнь на периферии, дураки дураками.
Читать еще ОКОЛО о спектакле «Дураки на периферии» в «Красном факеле»: текст Кирилла Демидова «И даже гроб не понадобился»
*Центон – стихотворение, целиком составленное из известных строк других стихотворений.
В материале использованы фотографии Виктора Дмитриева