Назад Наверх

Точки на Расточке: «В наших силах что-то изменить в людях…»

Интерес к нетеатральным пространствам в качестве материала для театра – тенденция, активизацию которой мы наблюдаем в последние десять лет. Новосибирский «Первый театр» впервые отказался от сценического пространства в рамках променада «Время ожидания истекло». В этом же сезоне «Первый» организовал лабораторию сайт-специфик #ВПУТЬ, благодаря которой отправился исследовать районы и объекты Новосибирска. Созданный на лаборатории перформанс «Точки на Расточке» снова представили зрителям на фестивале уличных театров «Три вороны». Театральный критик Кристина Матвиенко вместе с куратором проекта Никой Пархомовской прошли по маршруту Расточки, обсуждая, как художники исследовали легендарный новосибирский район, и как местные жители реагируют на вторжение искусства.  

Кристина Матвиенко (К): Сайт-специфик часто строится на том, что режиссёр выбирает пространство неблагополучное с точки зрения социальной городской жизни, и художники совершают жест, который может это место изменить.

Ника Пархомовская (Н): Для меня эта история – не про изменение общества, а про изменение своего отношения к какому-то явлению. Выбирая пространство, я хотела, чтобы мы попали в место, где нет никакого театра, никакого социального активизма – обычный строй жизни с повседневным выпиванием, поеданием, возвращением с работы. Поэтому для меня, как для куратора, этот проект – в какой-то степени социальная акция. Но я совершенно не хотела…

К: Повлиять на реальность?

Н: Да! Я не верю в то, что, внедряясь, мы можем что-то изменить, облагородить этот район, просто потому что пришли сюда. Однако в наших силах изменить что-то в самих себе и окружающих.

К: Как реагировали жители Расточки, когда вы пришли на их территорию?

Н: Они с большим интересом отнеслись к тому, что здесь происходит. Постоянно спрашивали у нас: что это здесь такое; сами подключались к перформансам. Например, мы слышали от некоторых: «Чёрт возьми, мы живём тут на отшибе, у нас никогда ничего не происходит. Как здорово, что мы можем быть кому-то интересны». Их не слишком волновало, что на их территорию пришло искусство – просто потому, что никто не воспринимал наше мероприятие, как искусство. Наш сайт-специфик для них – это какой-то странный театр, в котором ничего не происходит.  

К: Материал самих людей вы как-нибудь использовали? Может быть, разговаривали с ними?

Н: С теми, кто сейчас живёт на Расточке, мы не общались. Но новосибирские краеведы прислали нам записи воспоминаний тех жителей, которые строили Расточку в 40-е годы – работать с историческим материалами было очень интересно.

К: А в чём причина? Почему отказались от работы с людьми?

Н: Тут решающее слово было, конечно, за режиссёром Катериной Андреевой. Мы с ней изначально не хотели делать вербатим, ее часть лаборатории #ВПУТЬ планировалась как инсталляция, в ней сознательно не использовались никакие тексты.

К: Это для меня загадка… Вы берёте среду, но не берёте голоса людей, живущих в этой среде. Наверное, вы для них выглядите, как чужеродные инопланетяне, которые пришли и показывают странные движения на фоне их ландшафта.

Н: Мне было очень важно, чтобы жители Расточки отрефлексировали пространство, в котором они существуют, именно с помощью тела. Я хотела, чтобы люди поняли, что красота в глазах смотрящего, и они каждый день сталкиваются с чем-то интересным, странным, красивым, о чём другие пишут книги.

К: То есть с помощью художественных жестов ты делаешь рамку для их повседневной жизни, и благодаря ей они начинают видят окружающее пространство по-другому?

Н: Ты круто подметила! Когда мы с Катей придумывали концепцию, мы очень много говорили про оптику, даже хотели поставить специальные рамки на всех площадках, но потом оказалось, что рамкой является сама Расточка, и оптику, взгляд как раз настраивают перформансы в разных ее точках.

(звучит оркестр)

К: А есть ли смысл в этой оркестровой музыке, какой-то сюжет?

Н: Мы с Катей хотели, чтобы пространство было не только визуально ярким, но и звучало ярко, потому что город – это шумы, мы живём среди шума. Нам хотелось каким-то образом его организовать.

К: А музыканты – это профессиональный оркестр?

Н: Да. Они прислали нам свой репертуар, и мы очень долго выбирали композиции, подходящие по смыслу. В какой-то момент поняли, что само место рождает звук, поэтому попросили ребят собирать мелодии прямо на репетициях, учитывая свои ощущения от окружающего пространства. Это была чистая импровизация.

К: То есть они откликнулись на место?

Н: Да, единственное, мы запрограммировали финал – это конкретная точка.

К: А какие впечатления были у актёров «Первого театра», когда вы приехали на Расточку?

Н: После первой поездки сюда, еще до нашего приезда, когда они поехали выполнять присланное нами задание, ребята сказали, что больше сюда не вернутся. Район показался им криминальным, опасным. Но после всей проделанной работы их отношение изменилось. Во время репетиций у нас не было никаких эксцессов. Мы сейчас проходим мимо клумбы – анютины глазки здесь посадил актёр Сергей Гуревич, который работал на этой точке. Это было 15-ого июня, и, заметьте, их до сих пор никто не сорвал. Во время его перформанса прохожие недоумевали, почему абсолютно чужой человек делает что-то полезное для их района, и начинали помогать, вместе с ним сажали цветы.

К: А как именно актёры осваивали пространство Расточки?

Н: Во время лаборатории #ВПУТЬ после завершения первой ее части – перформанса в Доме с часами – у них даже не было ни одного выходного, не было времени, чтобы подумать. Мы приехали сюда и просто попросили их найти своё место, а уже потом они, руководствуясь собственными наблюдениями и ощущениями, придумывали действие.

К: Согласно правилам сайт-специфик, на Расточке очень насыщенная внутренняя жизнь, она прям стучится ото всюду. Здесь очень много всего – страшно подумать, чего…

Н: Здесь, например, есть невероятный двор – его выстраивает и украшает одна женщина уже много-много лет, высаживает там что-то. У неё умер муж, и она таким образом пытается занять руки. Там огромное пространство, засаженное цветами, украшенное вязаными фигурками. Выглядит странно, как декорация для фильма Дэвида Линча.

К: Вы рассматривали какие-нибудь ещё районы города для проведения перформанса кроме Расточки?

Н: Когда мы придумывали лабораторию, я сказала: «Только никакого Академгородка»!

К: Это понятно, в таком стерильном месте трудно добыть хоть что-нибудь. А здесь – на раз. Если бы у вас в проекте был ещё драматург…Вот мы сейчас идём, ты рассказываешь интересные факты про Расточку, и я вижу её по-новому – точно так же с её жителями. Без этого мы будем опираться только на свои догадки.

Н: И мне очень радостно это слышать, потому что для меня именно в догадках, в эмпатии, в попытке самостоятельно сформировать свое мнение и отношение и заключается суть сайт-специфика. Для меня было важно не рассказывать здесь свои истории, а услышать чужие.