«Перед заходом солнца»: по ту сторону спектакля
Антон Маликов
Премьера спектакля Антона Маликова по пьесе Герхарта Гауптмана «Перед заходом солнца» состоялась в новосибирском театре «Старый дом» в 2017 году. Публикуем записи режиссера, отразившие процесс рождения спектакля.
Вступление
Прошло 3 года с момента премьеры в театре «Старый дом», но и сейчас я готов бесконечно говорить об этой пьесе. Уверен, в будущем вновь к ней вернусь, хотя раньше мне казалось, что подобного желания к какому-либо из текстов никогда не возникнет.
Недавно я просматривал свои заметки о Гауптмане. Мне показалось интересным собрать их в один документ и именно в том порядке, в каком они были написаны. Я не вносил никаких изменений, корректировок, так как это было бы нечестно по отношению к прошлому. Мне показалось важным не выстраивать специально привлекательную композицию, а сохранить ту неровность и прерывистость пульса периода подготовки и репетиций. Здесь собраны мои переживания, мысли о природе этой пьесы, часть подготовительных исследовательских материалов, разбор некоторых сцен. Период написания — февраль-июнь 2017 года. On y va! (франц. “Поехали!”)
- Режиссер — Антон Маликов
- Художник-постановщик — Анна Федорова
- Видеохудожник — Алексей Береснев
- Художник по свету — Максим Бирюков
- Драматург (адаптация текста) — Мих Пабиан
- Редактор — Ануля Вавжиняк
- Переводчик с немецкого — Александр Филиппов-Чехов
- Переводчик дополнительных текстов с польского — Ольга Чехова
«Не верьте, что эта пьеса есть. Она не завершена»
Мария Фишер-Лихте
_______________________
Пьеса основана на реальной истории одного из друзей Гауптмана, полюбившего молодую девушку. Дети друга неожиданно выступили противниками этой любви и предстоящего брака, тем самым разрушив отношения из-за страха потерять наследство. В России не так уж много исследований, да и исследователей творчества Гауптмана. Наверное, самое известное — книга Ирины Холмогоровой «Герхард Гауптман. Драма заката». Из источников, которые у нас есть, известно, что пьеса «Перед заходом солнца» была написана в 1932 году за несколько месяцев до прихода к власти Адольфа Гитлера. Благодаря работе с немецким драматургом Михом Пабианом нам стало известно, что на самом деле первая версия пьесы (200-страничная рукопись — пять актов, третий из которых отсутствовал) была написана в 1922 и прочитана близкому кругу друзей. В 1928 году Гауптман вносит правки и переписывает историю Маттиаса Клаузена. Всего в Германии существует четыре версии пьесы. Для работы над нашим спектаклем мы сравнили версии 1922 и 1928 года, первые прижизненные постановки 1932 (режиссер — Макс Рейнхард) и 1936 годов, вспомнили зрительскую идентификацию некоторых персонажей с Гитлером и политические ассоциации, учли тот факт, что Гауптман очень многое маскирует за цитатами. Фактически он открывает постдраматический театр, где чувства маскируются за чужими словами.
Насколько нам известно, версия 1928 года была переведена на французский язык, и у нас она существует в переводе Марии Левиной, сделанном в 1998 году. Там последовательность сцен аналогична нашим, но язык, которым говорят герои, тяжёл, академичен и требует обновления. Также существует одна особенность версии 1922 года: вступительное слово от самого Гауптмана, своеобразное сказочное приглашение, никак не связанное со всем тем, что будет впереди, но важное для создания правильной атмосферы. Плюс вкрапление в прозу поэзии Рильке, Вильгельма Мюллера, Шиллера, Гейне, Гете, текстов из кантат Баха. Поэзия внутри пьесы — это аристократические ответы персонажей друг другу цитатами великих. Персонажи знают эту поэзию, но не чувствуют. Они лишь интеллектуально транслируют заученные наизусть строки, бравируя своей крутизной и стараясь причинить максимальную боль собеседнику. Одним словом, мы можем смело утверждать, что наша редакция является полным литературным текстом пьесы Гауптмана «Перед заходом солнца», хотя окончательного авторского варианта текста попросту не существует. Мы не меняем ход событий, ничего радикально не переписываем, а делаем попытку возвращения к первоисточнику, внутри которого не было политического, а было исключительно гуманистическое, а именно борьба за человека. Мы делаем попытку представить новый взгляд, новый ракурс, на по сути неизвестный у нас до сих пор текст автора, который требует поиска новых театральных и выразительных средств.
__________________________
Мих Пабиан:
«В 1932 году Макс Рейнхардт ставит пьесу в берлинском «Немецком театре». Текст переделывается и дописывается Гауптманом по указанию режиссера и в таком виде, как словесное отражение театральной постановки, отправляется в печать. Спектакль имеет успех. Пьеса тоже. Именно поэтому, я предполагаю, Гауптман не высказывает никаких возражений против режиссерской корректуры пьесы. Через год после премьеры к власти в Германии приходят национал-социалисты во главе с Гитлером, и «Перед заходом солнца» начинает толковаться как пророчество, в котором представлен «истинный смысл надвигающегося фашизма»: долгий путь Германии от восхода солнца до его заката пройден, впереди затмение разума и мрак. Нацисты, кстати, воспринимают пьесу с точностью до наоборот. В 1960-е годы наследники немецкого драматурга вообще решают отрихтовать текст сообразно времени и своему разумению и вносят некоторые исправления».
_____________________________
Первое действие.
Всё начинается со сказочного вступления голоса Гауптмана, во время которого происходит сбор персонажей. На люстре отображается сигнал голоса. Высвечивается время: 17:00. Это время начала сеанса групповой психотерапии под руководством доктора Штайница и двух его ассистентов (Городской депутат и Обер-бургомистр).
Мы видим не только семью, но и приглашенных гостей, которые присутствуют для реалистичности момента проигрывания юбилея Маттиаса Клаузена (хозяина дома). Во время сеанса происходят разные вещи. Мы должны увидеть трудные и агрессивные отношения внутри семьи, пораженной одним крупным событием из совместного прошлого — самоубийство матери. Это их коллективная травма. На почве прошлой утраты внутри дома создана религия, где Бог есть Мать. Каждый ведет себя так, как он хочет. Всё открыто. Секретов нет. Мы всё выносим на публичное обозрение, а не обсуждаем за толстой стеной. Доктора Штайница в данном случае можно назвать недирективным психотерапевтом, который предоставляет участникам группы свободу выбора в направлении дискуссии. Доктор не начинает действий и не ускоряет их, не навязывает исполнения норм. Он использует главным образом технику отражения. Большинство психотерапевтов придерживаются мнения, что наиболее предпочтителен демократический стиль руководства. Часто групповые сессии бывают настолько травмирующими, обескураживающими, что это заставляет участников занимать оборонительную позицию, ориентированную на выживание.
Действие начинает профессор Гайгер. Давний друг Маттиаса, который был специально вызван сюда. Он и представить себе не мог внутрь какого дома приедет. Для него это абсолютная неожиданность, граничащая с шоковой растерянностью. Он не знает, как себя вести.
Беттина (дочь Маттиаса) сидит рядом с отцом и крепко держит его за руку. Она наконец-то полностью его заполучила, а потому многое воспринимает агрессивно, ревностно, словно кто-то может отнять его у неё. В ней вызывает ярость даже то, что не содержит конфликтности в её сторону (тут налицо неверность интерпретации). Теперь Беттина — Мать и его жена, но между ней и отцом нет никакой инцестуальной связи. Беттина в некоторых случаях врет себе, заменяя реальные воспоминания, выдуманными. Она проговаривает ложь для других, повторяет выдуманное настолько часто, что сама начинает в это верить. Например, Беттина врет, говоря о завещании, в котором Мать передала ей отца из рук в руки.
Маттиас сидит абсолютно безучастный. Внутри своей скорби и меланхолии.
Групповой сеанс должен быть, как нелогичное кружево.
Внутри сеанса присутствует один важный момент — разговор о портрете Матери, который висит на стене. В нашем случае это посмертная маска, которую на себя примеряет Беттина и которая начинает играть в Мать, а семья, словно секта, начинает сходить с ума от её (Матери) присутствия. Слепое поклонение.
Маттиас выпроваживает всех из комнаты, но Беттина не хочет оставлять его наедине с Гайгером, так как пребывает в абсолютной уверенности, что имеет полное право присутствовать при их разговоре, ведь без неё не проходит ни одна встреча. Маттиас делает попытку выгнать Беттину, и на пике его недоброжелательности в её сторону, она целует отца в засос. Своеобразное соревнование Беттины с Гайгером. Она хочет показать ему, что она всё равно ближе к Маттиасу, чем он. В эту секунду на люстре высвечивается лицо отца — раздваивающееся, расстраивающееся, словно его бессознательное безумие от этого поцелуя. Параллельно звучит стихотворение.
Кстати, стоит отметить момент, когда Беттина настойчиво предлагает выпить Маттиасу лимонад. Что же это за лимонад и почему она так настойчива? Дело в том, что в лимонад она заботливо добавляет всякие сильнодействующие седативные препараты, превращающие Маттиаса в овощ. Но Беттина не в курсе, что Маттиас уже давно выливает лимонад в унитаз и искусно притворяется, будто бы находится под их воздействием.
Беттина уходит. Маттиас и Гайгер остаются вдвоем. Маттиас смущен поведением дочери, у Гайгера глаза еще шире, но он изо всех сил старается скрыть свой шок. Гайгер начинает переводить случившееся в игру и рисовать на полу шахматную доску, чтобы вытеснить случившийся момент и восстановить равновесие (прим. А.М. — в итоге рисование вымышленной шахматной доски стало возвращением в общую молодость, во времена, когда Гайгер и Маттиас были нищими студентами и не могли себе позволить никакой роскоши в реальности, но могли позволить все что угодно в своей фантазии. Гайгеру кажется, что это вернет его друга к жизни, но…). Гайгер морально поддерживает Маттиаса, но так, словно бы имеет дело с сумасшедшим. Он тщательно скрывает своё отношение. Это как будто бы мы общаемся со своим обезумевшим, находящимся в депрессии другом, но, понимая, что шансов мало, говорим прямо противоположные вещи.
Маттиас после трехлетнего пребывания в тяжелой депрессии — сломленный и спившийся человек. Его реальность деформировалась до паранойи. Ему присуща черта интеллектуального бреда, варьирующаяся от идей преследования (семья его преследует) до бреда величия. Свои монологи он обращает не в сторону друга, а внутрь себя. Словно бы сам себя лишний раз старается убедить в том, что он избавился от прошлого. Мы видим тяжелый случай продолжающейся депрессии.
Попытки вывести Маттиаса из состояния охватившего его безумия, которое поэтапно происходит прямо на глазах Гайгера, привели к тому, что Гайгер сам приблизился к идентичному состоянию и оказался эмоционально выжат до такой степени, что в одну секунду сбегает отсюда с клятвой больше никогда не возвращаться. Но! Гайгер — эмоциональный мазохист. Таких красочных, экстремальных эмоций, как сейчас, он прежде никогда не получал. Желание вновь их испытать повторно приведет его в дом Клаузенов, но немного позже. Повторное пребывание с этой семьей сведет его с ума.
——————
Словно бы Эйнштейн понял, что созданная им теория — плохая теория. Катастрофа. Так же чувствует себя Маттиас, который живет с идеей перестроить мир. Он хочет вернуть в настоящее то прошлое, в котором был счастлив. Внутри него живет память, и он думает, что знает свою память хорошо.
Маттиас несчастен. Он совершил ошибку в своей теории. Его концепция жизни умерла. Внутри него НОЛЬ. Он ничего не может. Реальный мир рухнул в секунду, и одновременно наступил крах будущего.
Интеллектуальная боль больше, чем просто боль.
Маттиас не может быть счастлив после крушения интеллектуальной идеи.
Винтер. Монолог. Плач. Пошли вместе в будущее. Мы будем учить друг друга жизни. Винтер идет в будущее, а Маттиас идет в прошлое, но, чтобы стать прошлым, настоящим и будущим они должны стать единым целым. Стремление к гармонии. Произнося свой монолог «Научись со мной ходить, ибо кто ты есть…», Винтер должна устать так, словно бы пять часов безостановочно бежала.
Финал первого акта спектакля. Маттиас кричит: «Я устал!». Это значит: «Я хочу умереть!». Он не в физическом смысле устал.
Реинкарнация жены не состоялась. Она умерла. Маттиасу не удалось вернуть через Инкен любовь всей своей жизни. Но и Инкен теперь мертва. Она есть, но ее нет. Инкен личностно стерта. Впоследствии Маттиас приходит к Инкен, но его возвращение в счастливое прошлое уже не концепция, а мертвый инстинкт. Маттиаса настигает инсульт. Инкен кончает жизнь самоубийством.
__________________________
Жизнь Маттиаса была наполнена счастьем, но в один день всё прекратилось. Его жена умерла, и он впал в депрессию. В тот момент, когда Маттиас встретил девочку (Инкен) точь-в-точь с таким же редким цветом волос, как и у его жены, внутри его депрессии была создана идея о счастье. Он одержим желанием вернуть в настоящее прошлое.
Маттиас живет с идеей перестроить мир. Он превращает Инкен в свою жену, но видит, что это не она. Его идея рухнула. Теория не оправдалась. Маттиас словно бы Эйнштейн, осознавший ошибочность своей идеи, в которую безусловно верил. Маттиас несчастен. Его концепция жизни умерла. Внутри него НОЛЬ. Существует, как животное. Им руководят только мертвые инстинкты.
Ассистент, замечая агрессивность в группе, переглядывается со Штайницем, который дает сигнал о начале ритуала «Ода к радости». Ассистент берет микрофон, объявляет «Радость жизни», и все возносят руки к небу. Ассистент включает запись и начинает повышать настроение, а группа хором подхватывает припев. После ритуала все становятся радостнее и оживленнее.
Оставив Маттиаса с Гайгером наедине, вся семья собирается в комнате психологической разгрузки, где продолжается сеанс с доктором Штайницем.
МАТТИАС ИСКРЕННЕ ВЕРИТ В ТО, ЧТО НАЧИНАЕТ НОВУЮ ЖИЗНЬ! МАТТИАС ЧЕРЕЗ ГАЙГЕРА УБЕЖДАЕТ СЕБЯ В СВОИХ МЫСЛЯХ. МАТТИАС УБЕГАЕТ НАВСТРЕЧУ СВОЕЙ ЖЕНЕ.
——————————
O «Bildung» (нем. «образование»)
«Значительную реформу этого понятия, осуществленную романтиками, предвосхитил Гёте, чьи занятия эстетической и естественнонаучной проблематикой всегда были тесным образом переплетены. Исследуя образование и преобразование различных частей растений, он обнаружил, что каждая из них, при том что растут они единообразно, независимо и самостоятельно, проходит весь сложнейший путь от семечка до соцветия, а значит в каждом цветке должен содержаться некий прообраз его, дающий толчок и цель всем многообразным движениям роста. В новом введении к «Метаморфозам растений» в 1817 г. Гёте писал: «Когда мы изучаем формы, в частности, органические, нигде не находим мы постоянства, покоя или прекращения развития. Мы обнаруживаем, напротив, что все находится в непрерывном течении. Вот почему в нашем языке мы так часто используем термин «Bildung», чтобы определить, что именно привносится нового в форму, и в чем заключается сам процесс привнесения» [Goethe 1981, 55]. В целом это приводит к значительному расширению понятия образования до закона органической жизни в целом».
«Bildung оказывается самоценным, как и природа, процессом, не имеющим внешней цели, но лишь высшую цель в себе самом.»
«Символическая цель Bildung — облик идеального человека.»
__________________________
Из дневника. 27 марта 2017 года. Москва.
Встречался сегодня с Оксаной Ефременко. Ей очень понравилась идея. Подробно рассказывал от начала и до конца концепцию спектакля. Пока ждал Оксану с заседания экспертного совета «Золотой Маски», перечитывал книгу Холмогоровой о Гауптмане. Еще раз убедился в его противоречивости, трагичности и сложности. Невозможно составить о нем какое-то однозначное представление. Он, например, сам выступал в роли режиссера в театре. Поставил «Гамлета». Переписал его. Внедрил монолог «Быть или не быть» перед пятым действием, считая, что у Гамлета слишком короткий путь к этому монологу, и этот путь необходимо увеличить. К переписыванию своих пьес Гауптман относился спокойно, без истерик. Был абсолютным приспособленцем времени. Удовлетворял каждую власть. С одной стороны был аполитичен, а с другой написал пьесу «Затмение», которую хотел в итоге сжечь, но друзья, прознав об этом, тайно ее выкрали и переписали в трех экземплярах. Он ее в итоге сжег, но экземпляр (один сохранившийся из трех) был найден в Америке и опубликован. Гауптман приходил на похороны своих друзей евреев, которые проходили тайно, в ночи. Был единственным немцем на этих похоронах. Ну и, конечно же, нельзя не подчеркнуть его фанатичное поклонение Гете. Поклонение до такой степени, что если сравнить фотографии Гете и Гауптмана в старости, то найти отличий практически невозможно. Мысленная пластическая операция по превращению в своего кумира.
________________________________
«Перед заходом солнца» — история разложения человека, прервавшего свое развитие (образование и рост). Остановившегося в нём.
Гете был идеальным воплощением Bildung. Он построил из себя идеального человека. В пьесе мы видим людей, с самого начала утонувших в страстях и интригах. Они вне собственного роста и постижения природы. Общемировая катастрофа заключена в прерывании Bildung.
_______________________
«Работая с группой пациентов, Адлер стремился добиться понимания пациентами генеза их нарушений, а также трансформировать их позиции.
Групповое напряжение возникает в связи с несовпадением ожиданий участников группы с реальной групповой ситуацией, несовпадением их личных устремлений, необходимостью соизмерять свои потребности, желания, позиции, установки с другими членами группы, обращением к болезненным проблемам и переживаниям.
Групповая сплоченность понимается как привлекательность группы для ее членов, потребность участия и сотрудничества при решении общих задач, взаимное тяготение индивидов друг к другу. Групповая сплоченность является необходимым условием действенности и эффективности групповой психотерапии. Она рассматривается также как аналог психотерапевтических отношений между пациентом и психотерапевтом в процессе индивидуальной психотерапии. Формирование сплоченности группы имеет важное значение для психотерапевтического процесса. Члены таких групп более восприимчивы, способны к искреннему проявлению собственных чувств в конструктивной форме (в том числе и негативных). Они готовы к обсуждению групповых конфликтов, несмотря на возникающие напряжение и неприятные переживания, проявляют неподдельную заинтересованность друг в друге и желание помочь.
Напряжение является следствием внутригрупповых конфликтов, неудовлетворенности или подавления тех или иных потребностей участников группы. Так, например, начало работы психотерапевтической группы, как правило, характеризуется высоким уровнем напряжения, что обусловлено расхождением между ожиданиями пациентов и реальной ситуацией в группе, в частности, поведением психотерапевта, который прямо не направляет, не инструктирует и не руководит группой. Возникающее и растущее напряжение побуждает участников группы к активности, обсуждению актуальной групповой ситуации и собственных позиций и ролей. Напряжение в группе связано с внутренним напряжением каждого члена группы и сопровождается самыми разнообразными чувствами и состояниями — тревогой, страхом, подавленностью, враждебностью, агрессивностью. Обычно в ситуациях напряжения пациенты демонстрируют привычные, характерные для их поведения в реальной жизни стереотипы, подавляют свои чувства, пытаются их скрыть, проецируют на других или открыто выражают, что само по себе имеет важное диагностическое значение и дает материал для дальнейшей психотерапевтической работы.
Возникающее в группе напряжение может играть как положительную, так и отрицательную роль. Слишком высокое или слишком длительное напряжение, холодная, неприязненная, враждебная атмосфера, если она не компенсируется групповой сплоченностью и положительными эмоциями, может привести к дезорганизации работы в группе, к уходу отдельных ее участников и даже к распаду группы. Однако и слишком низкий уровень напряжения не является позитивной характеристикой групповой динамики и процесса групповой психотерапии. Ощущение полного комфорта, спокойствия, равновесия не способствует раскрытию пациентами собственных проблем, конфликтов и переживаний, проявлению типичных стереотипов поведения и защитных механизмов, пациенты стараются сохранить комфортную атмосферу, не замечая или игнорируя возникающие в группе проблемы и конфликтные ситуации. Группа превращается в приятное дружеское сообщество, не выполняющее, однако, никакой психотерапевтической функции. Если напряжение в группе слишком высоко, то члены группы не в состоянии действенно решать проблем, они жалуются, что отношения между ними нарушены. Если же, наоборот, напряжение слишком мало, то члены группы будут отдавать предпочтение более удобным, легким, бесконфликтным взаимным контактам, а не подробному разбору собственных проблем, который сопровождается негативными эмоциями. Оптимальный уровень напряжения в группе способствует проявлению и вскрытию групповых и индивидуальных конфликтов и проблем, конфронтации и взаимной критике, предоставляя группе уникальный материал для эффективной работы и собственно психотерапии, что в конечном счете приводит к позитивным изменениям у участников группы».
____________________________
Из дневника. 5 апреля 2017 года. Париж.
Вчера гулял по кладбищу Père Lachaise. Ходил между могилами. Вокруг шумели деревья, жужжали мухи, пчелы, летали птицы, каркали вороны, а под ногами шуршала галька. И вдруг я вспомнил, что говорит Маттиас, когда приходит к Инкен. Он говорит, что как только под его ногами стал раздаваться звук гальки, ему стало хорошо и спокойно. Ровно то же самое чувство я испытал от этого звука, находясь внутри города мертвых.
___________________________
Сеанс терапии. Проработка травмы и разыгрывание ситуации юбилея Маттиаса. Все говорят искренне и то, что думают. Все слышат, кто и о чем говорит. Тайн нет. Раз все говорят правду и проигрывают ситуации, то никакой опасности в будущем быть не может. Царит максимальный уровень доверия даже перед приглашенными гостями. Гайгер расценивает происходящее как любовь детей к отцу.
———————————
Сцена профессора Гайгера и Маттиаса (1 действие)
Два близких друга. У них есть одно на двоих общее прошлое. С момента последней встречи прошло 3 года. За эти 3 года они сильно изменились. Не думаю, что между Гайгером и женой Маттиаса была связь. Это излишняя конструкция, которая ничего не даст, а только все усложнит. Гайгер попадает на сеанс групповой психотерапии, где проигрывался юбилей Маттиаса. Он видит, что ситуация крайне тяжелая и, думаю, втайне жалеет о том, что вообще здесь оказался и приехал. Сюда по всему, он получил письмо от доктора Штайница, так как у Маттиаса есть момент, где он искренне удивлен и рад его появлению. Чувствуется, что разговор у них поначалу не клеится и даже слегка заторможенный в развитии. Им не о чем поговорить. И тогда начинаются книги, шахматы и прочая ерунда.
______________________
Маттиас Клаузен и Инкен (сцена во 2 действии)
Как можно сделать эту сцену? Точнее, какие задачи возможно поставить перед артистами, исполняющими эти роли?
Маттиас Клаузен пришёл отказаться от Инкен. Отказаться от нее ради ее же спасения. Его любовь к ней настолько сильна, что выражается пусть и в жестоком, но искреннем поступке. Она молода, а он стар. Ей жить, а он за пять минут до смерти. И всё, что артист должен делать, — это максимально отказываться от своей смертельной любви.
Инкен же, напротив, сразу почувствовала зачем он пришёл. Её задача — убедить его в своей любви, отбить его доводы своими более сильными доводами.
В конце сцены происходит перелом, и они соединяются.
Может быть так? Конечно же, может. Но есть несколько подозрительных фактов.
Первый — кольцо умершей жены Маттиаса Клаузена, которое он надевает на Инкен в конце сцены в знак их вечного союза. Если ты пришёл сюда отказаться от Инкен, то почему прихватил с собой кольцо?
Второе подозрение также связано с кольцом. Маттиас постоянно кричит о начале новой жизни, но… Почему ты решил начать новую жизнь? У тебя новая любовь в лице Инкен, а ты вместо того, чтобы купить новое обручальное кольцо, приходишь со старым? Вопрос тут точно не денежный. У Маттиаса миллиардное состояние.
И тут мы вновь наталкиваемся на мысль, что Маттиас реинкарнирует свою жену через Инкен. Которая чем-то невидимым, но похожа на нее. Какая-то общая химия. И приходит он сюда не отказаться от нее, а вербовать. Он хищник и строит сцену таким образом, что у Инкен не остается выхода. Убедив его в своей любви, из-за страха его потерять и страха того, что он в ее любви сомневается, она перечеркивает не только себя как личность, но и свою жизнь. Ответственность за любовь теперь на ее плечах. Маттиас снял эту ответственность с себя. Теперь он жертва обстоятельств и может делать с ней все, что ему угодно. Маттиас начинает превращение юной девочки в покончившую жизнь самоубийством жену. Чувство вины (ведь она как бы инициатор этой связи) никогда не отпустит Инкен, и она покорно будет идти за ним, надеясь, что рано или поздно он обнаружит в ней ее, Инкен, и перестанет видеть в ней свою умершую жену.
Инкен: Я хочу сбежать, но во мне зарождается чувство вины, потому что это именно я настояла на наших отношениях. Я виновата.
Также следует добавить кое-что к Инкен, исходя из взаимоотношений с ее матерью (Госпожа Петерс). Мать держит дочь на коротком поводке. Одиночество матери не позволяет ей видеть в дочери человека. Дочь для нее, как объект, который должен быть с ней до самого конца. Матерью движет страх смерти и страх остаться одной внутри собственной смерти. Такое тираническое внимание не может не сказаться на аутичности Инкен, а именно ее замкнутости и страхе внешнего мира. Мать всегда настраивала ее против мира, который, по ее словам, враждебен ко всему живому. Поэтому одно из тайных желаний Инкен — сбежать от матери, и Маттиас — тот, кто может помочь этому желанию осуществиться. Из чего вполне может следовать, что она любит Маттиаса не на самом деле, а играет эту любовь. И эта любовь для нее правдива, потому что чувства этого она не знает. Но это все предположения.
Маттиас в течение года проводил подготовку Инкен к реинкарнации своей жены. Он постепенно подчинял себе Инкен, лепя из нее то, что ему хотелось, пока окончательно не раздел, пока не содрал с нее кожу, пока окончательно не лишил ее воли.
______________________
Сеанс групповой психотерапии. Все впервые присутствующие предупреждены о том, что на этом сеансе говорится правда, и порой она может быть крайне нелицеприятна. Но смысл правды в том, что она не утаивается, а проговаривается. И это хорошо, так как, проговорив свою злость, агрессию к кому-либо, мы очищаемся от неё. Попросту говоря, она не накапливается внутри.
——————————————
Эгмонт приглашает Инкен на так называемый «стул ненависти».
Эгмонт: Ни в коем случае, по крайней мере, пока не станцуете со мной танго.
———————————————
Из дневника. Май. 2017 год. Новосибирск
Сегодня прошла репетиция, и ничего не работает. Просто ад какой-то. Но не буду об аде.
После репетиции долго гулял. Ходил по городу. Бесконечно ходил. Ходил и ходил. Сел на лавочку. На нее же сели парень и девушка. Он военный. Она влюбленная в военного. Ничего особенного. Просто жизнь. Жизнь вокруг. Плачущие дети, суетящиеся родители, пьяная и веселая молодежь.
Сейчас буду разговаривать с Михом (драматург спектакля. — прим. А.М.). Как же тяжело.
___________________________
Из материала «Психоаналитик — не активист» (Colta, 21 марта 2017)
Коллективное переживание болезненного события.
Травматический невроз.
Экстремальный опыт боли и экстремальный опыт наслаждения, которых человек боится, но которые для человека как будто бы существуют.
Событие, которое поменяло жизнь сообщества, поменяло их представление о себе и очень сильно изменило будущее этих людей.
Утрата, когда люди понимают, что они чего-то лишились, и пытаются найти это лишенное или восстановить это лишенное в настоящем времени
Опыт — это переживание, которое несет в себе травмированный.
Михаил Страхов:
«Есть социологический факт: чем менее демократично общество, чем более оно тоталитарно, тем исследования показывают более высокий уровень счастья населения, его удовлетворенности жизнью. Люди заявляют, что они счастливы. Как с научным фактом с этим можно спорить, но по сути я искренне в это верю. Ведь что такое либерализм? Это допущение собственного одиночества, собственной уникальности, отличности от другого. Мы тем самым движемся в направлении того, что называется в психоанализе «симптомом». И потому признание собственной уникальности обрекает человека на обнаружение собственного симптома, собственного страдания. В то время как чем в большей степени я слипаюсь с другим, тем в большей степени этот симптом уходит в забвение.
Я приведу пример из практики. Женщина, которая пришла ко мне на анализ, рассказывает, что привело ее ко мне, — историю своего страдания. Она все время занимается кем-то другим. Сначала она посвящает себя в течение нескольких лет своему сыну, у которого очень серьезные проблемы. Потом у нее болеет мать, и она занимается матерью. Так она большую часть своей жизни существует в служении другому. То есть ее мир тоталитарен, она живет в подчинении. И в какой-то момент, когда она рассказывала мне все эти истории о том, как она кому-то помогает, я спрашиваю: «А сейчас-то что вас волнует, что вас привело сейчас ко мне?» Так вот, оказывается, что именно сейчас она никем особо не занимается, как это было прежде, но когда она утром просыпается, то испытывает невыносимое, острое ощущение тоски. Настолько острое, что оно переживается ею как ощущение в теле, подобное переживанию некой физической дыры. Это чувство продолжается несколько секунд. А чтобы с ним справиться, ей нужно чем-то заняться. Она хватается за работу, еще за что-то. Другими словами, она просыпается утром с какой-то мыслью, которая сопровождается таким переживанием, и, чтобы перестать страдать, ей нужно чем-то заняться, то есть просто отвлечься, прогнать эту мысль. Так вся рассказанная ею история переворачивается: проблема не столько в том, что она была все время в служении кому-то, а в этой жуткой тоске и дыре, разверзающейся, когда некому служить».
________________________________
Маттиас. Одержим реинкарнацией своей жены через Инкен. В сеансе групповой терапии не обращает на нее никакого внимания. Словно ставит эмоциональную ловушку в то время, когда Инкен всячески ищет его взгляд, его реакцию. Маттиас равнодушен напоказ. Он прагматичен. Он маньяк, который шаг за шагом идет к своей цели. Их первая встреча была неожиданной. Когда Инкен открыла ему дверь, то первое, что он увидел, — это редкий цвет волос, какой был у его жены. Он прикоснулся к ним. Он смотрел на Инкен взглядом, полным любви, но направленным на умершую жену, а Инкен имела неосторожность интерпретировать этот взгляд как величайшую любовь в свою сторону. Так еще никто и никогда на нее не смотрел. Инкен будет готова на все, чтобы не потерять этих влюбленных глаз. Она в капкане, но желания вырваться из него у Инкен нет.
Маттиасу неинтересен проходящий сеанс. Он не обращает внимания на агрессию, которая его окружает. Он знает о ней. Главное — поставить ловушку для Инкен. Потому что если он будет холоден к ней, то она будет очень переживать, а значит будет очень уязвима в следующем его шаге к реализации концепции. Манипуляции.
Госпожа Петерс переживает травму, связанную с самоубийством мужа. Дочь ей очень его напоминает и это то, что вызывает ненависть в ее сторону. Госпожа Петерс любит Маттиаса. Она сидит на сеансе со знанием, что семья потеряла свою Мать и в ней гипертрофировано чувство эмпатии. Она смотрит на семью Маттиаса и понимает, что ей необходимо стать частью этой семьи, чтобы им помочь. Но когда поступает событие о том, что Маттиас увлечен Инкен, это в ней вызывает испуг. Тихий внутренний взрыв. Текст из Гете она говорит не дочери, а себе, чтобы найти и привести свои чувства в состояние равновесия. Может быть, госпожа Петерс даже где-то бессознательно подталкивает Инкен к самоубийству.
Кламрот — провокатор. Он никто, но выстраивает в других ощущение важности к своей персоне. Одевается в точности, как Маттиас, чем изрядно его раздражает, так как Маттиас видит попытки его уничтожить через этот внешний ход. А Инкен, например, боится Кламрота, потому что это не настоящий, а лживый Маттиас.
Оттилия когда-то потеряла ребенка. Поэтому всюду находится с куклой на руках. Говорит, изображая голос своего ребенка. Это её способ жить в реальности, согласовывая его с прошлым.
Беттина. Она заменила Мать по всем фронтам. Спит с отцом в одной постели. Гайгер для нее опасен. Он соперник. Она отвечает ему жестко. Ставит перед фактом, что важнее нее у Маттиаса никого нет, и у Гейгера ни одного шанса на то, чтобы приблизиться к ее отцу ближе, чем она.
____________________
Постпамять — это нереальное чувство. Это не чувство этого времени. Это чувство о прошлом, которое лживо, так как внутри времени прошлое деформируется. Кто-то предпочитает вытеснять это прошлое, но им для ощущения и продолжения жизни необходимо это прошлое хранить и поклоняться ему. Никто не помнит в точности чувство утраты, но каждый имеет свое видоизмененное представление об этом чувстве.
______________________
Инкен — чистое и светлое существо. Вне зла, вне агрессии. В нее все влюблены, что раздражает Паулу, так как ее муж косо на неё посматривает. Она, словно слепой мотылек, летит к Маттиасу. Готова на все ради его любви. Будет сломлена и уничтожена. Но не как Инкен, а как реинкарнированная жена.
Доктор Штайниц устроил свою лабораторию живых людей. Стремится к Нобелевской премии в изучении природы человека.
_______________________________
Письмо драматургу Миху Пабиану. 24 мая 2017 года. Новосибирск.
Мих! Ты меня убьешь, но я думаю о том, чтобы вычеркнуть пятое действие. Я читаю его снова и снова и чувствую невообразимую многословность. Мне нравится написанный тобой монолог Штайница, но всего остального текста я не чувствую. Что ты думаешь, если после четвертого действия на сцене останутся Штайниц, Винтер и Маттиас. Маттиас пуст и произносит некий монолог о любви и бессмысленности мира. Штайниц и Винтер сидят рядом. После монолога Штайниц устраивает ритуал эвтаназии для Маттиаса и говорит тот текст, который ты написал.
Мих. Я чувствую, что все пятое действие с этой громадой текста лишнее, так как после похорон Маттиас уже не существует, он уничтожен, его жизнь остановилась, он жив лишь формально. Что ты думаешь? Очень жду ответа.
______________________________
В человеческом мире они, как животные.
Они говорят ДА, но это НЕТ.
Остановитесь! Мы все умрем! Но никто не говорит! Они настоящие дьяволы.
Я НЕ МОГУ СКАЗАТЬ ПРАВДУ!!
Люди никогда не поменяются.
Молчащая депрессия.
Она не верит в слова. Она использует эти слова, но без значения. У нее фобия. Она использует слова, но она не может использовать это со смыслом.
Афазии после инсульта.
Пастор несет внутри счастье. Он делает людям хорошо. Харизматик.
Ханефельд. Дьявол во плоти. Мировое зло.
Ханефельд и Пастор — близнецы. Они похожи друг на друга как две капли воды. Это очень интересно, что с одинаковой энергией ты можешь делать хорошие или плохие вещи.
На протяжении всего времени спектакля мы следим за угасанием Маттиаса Клаузена. Мы, словно Толстой, находимся у изголовья кровати больного и записываем весь процесс умирания. Разве это не высказывание?
___________________________
Премьера состоялась 16 июня 2017 года в театре «Старый дом» г. Новосибирск.
Фото — Фрол Подлесный