Олег Липовецкий: «Если фонтан не заткнут, то современную драматургию ждет большое будущее»
Сегодня Новосибирск можно назвать местом сосредоточения современной драматургии: город накрыло волной фестивалей, конкурсов, лабораторий. «Старый дом» ежегодно устраивает читки пьес, отмеченных на фестивале «Любимовка»; буквально на днях прошел “Minifest”, организованный Гете-институтом, с презентацией пьес из нового сборника немецкоязычной драматургии «ШАГ – 5», а в скором времени нас ждет еще одно событие: с 18 по 21 апреля на малой сцене театра «Глобус» пройдет финал конкурса новой драматургии «Ремарка». Есть ли у конкурсов и фестивалей свое лицо, сверхзадача, принципиальные особенности — об этом и не только об этом мы поговорили с художественным руководителем и продюсером «Ремарки» Олегом Липовецким.
— «Ремарка» возникла семь лет назад, когда вы были в Петрозаводске. Тогда уже существовали и «Любимовка», и «Евразия». Зачем понадобился еще один конкурс?
— Мне нравится город Петрозаводск, где я раньше проводил большую часть своей жизни, но, к сожалению, я видел, как в городе размывается культурный слой, уезжают интересные люди, молодежь… Это продолжается и сейчас. А мне хотелось общаться с театральными людьми, участвовать в формировании сообщества, хотелось жить интересной, насыщенной жизнью. Поэтому, я решил для поддержки местных драматургов и писателей, которые хотят заниматься драматургией, сделать конкурс. На меня сильно повлияла «Школа театрального лидера», которую я в то время окончил. Там я узнал про разные способы работы с театральным пространством, во всех смыслах этого слова, там же познакомился со многими людьми, с которыми стал сотрудничать, создавая «Ремарку».
— Одна из особенностей конкурса в том, что он передвижной. Финал «Ремарки» каждый год проходит в новом городе. Почему вы выбрали именно такой формат?
— Конкурс создавался как местный — для Карелии и Северо-Запада. Но так получилось, что на третий год работы министерство культуры перестало нас поддерживать и с формулировкой «изменение приоритетов» отказало нам в субсидии: нам нужно было 70 тысяч, чтобы привезти и поселить двух человек, все остальное мы делали сами на общественных началах. Это, кстати, случилось в год литературы. В Петрозаводске театры очень чутко прислушивались к тому, что говорил учредитель, поэтому у всех тут же обнаружились дела, не позволяющие участвовать в «Ремарке». Все это выяснилось за месяц до конкурса. Я тогда стоял перед дилеммой: либо просто его закрыть, либо продолжить как-то по-другому. А все пьесы уже были собраны и прочитаны экспертами. И пришло их довольно много: если на первой «Ремарке» было 40 пьес, на второй — 70, то на третьей
— 300 или 400, не помню точно. Я кинул клич в сети: «Ребята, мы бомжи, кому нужен готовый конкурс?». Откликнулся вологодский СТД, и с этого момента «Ремарка» начала кочевую жизнь.
Мы поехали в Вологду. На том конкурсе, я помню, питерский драматург Ася Волошина с пьесой «Гибнет хор» выстрелила. Было еще несколько прозвучавших пьес, например, «В душе хороший человек» Светланы Баженовой. В общем, это был очень хороший конкурс, и по атмосфере, и театры вологодские сделали классные читки, было здорово. Я понял, как взаимодействовать с регионами. Для меня важно, что это способ сделать конкурс независимым: с одной стороны, мы сотрудничаем с государственными театрами, и для нас это принципиально, поскольку именно в государственные театры современная драматургия тяжело пробивает себе дорогу, а с другой, — мы не получаем прямого финансирования от государства.
— Я посмотрела состав команды на сайте, и увидела, что среди организаторов «Ремарки» есть люди, которые делают «Любимовку». Могу предположить, что конкурсы в театральном пространстве занимают разные ниши, поэтому не возникает конкуренции. Чем эти конкурсы отличаются друг от друга?
— Мы с «Любимовкой» друзья и партнеры. Например, я тоже эксперт «Любимовки», и с удовольствием читаю пьесы, которые туда приходят, хотя иногда без удовольствия (смеется). Как мы с Мишей Дурненковым для себя сформулировали, а мы оба имеем отношение и к «Ремарке», и к «Любимовке»: «Ремарка» ищет новую пьесу, а «Любимовка» ищет нового автора. «Любимовка» ищет новый голос, нового драматурга, который благодаря фестивалю развивается, а потом выходит в большую жизнь. Часто бывает, что автор появляется на «Любимовке», потом с годами «матереет» и уступает место новым голосам, зато его пьесы начинают звучать в шорт-листе «Ремарки» и других конкурсов. Недаром у «Любимовки» есть офф-программа, в которой представлены драматурги-мастера: в основной программе их уже не увидеть. А вот у «Ремарки» офф-программа, как раз наоборот отдана авторам и пьесам «любимовского» формата. Глобально «Ремарка» стремится найти выдающуюся, готовую к постановке пьесу, которая сразу после того, как мы ее отметим, пойдет в театр. Конечно, бывает, что пьеса и до «Ремарки» уже звучит, но мы не можем не дать ей места, потому что она набирает высокий балл, но и непосредственно на конкурсе случаются открытия. Совсем недавно автор пьесы из шорт-листа прошлого года написала: «Надо же, работает, мою пьесу взяли для постановки. Спросила, где ее нашли, сказали: на сайте “Ремарки”». «Ремарка» в хорошем смысле очень практичный, утилитарный конкурс.
— Несколько лет назад театры, особенно большие театры с колоннами, к современной драматургии обращались неохотно. Изменилось ли что-то за последнее время?
— Сейчас страшно спугнуть те изменения, которые в театре возникли, потому что мы видим реакцию государства на то, что происходит в искусстве. Страшно, что театры снова начнут отгораживаться от современной драматургии. Понятно, что когда ты управляешь большой организацией, большим театром и знаешь, что в любой момент на тебя могут напасть и обвинить, что ты оскорбил чьи-то чувства, кого-то растлил, не на те спектакли деньги потратил и так далее, то ты сто раз подумаешь, что же сегодня ставить в репертуар: современную пьесу или проверенную классику. Хотя мы знаем, что даже классика сейчас никому не служит индульгенцией: даже Кант может оказаться врагом русского народа. Мертвый Кант.
— А вы часто работаете с современной драматургией? Ставите пьесы, которые появляются на «Любимовке» или в «Ремарке»?
— Меньше, чем хотелось бы, но как раз недавно в планах возникла постановка в «Красном факеле». Пьеса «Перемирие» Алексея Куралеха была победителем «Ремарки — 2018». Надо отдать должное театру — это его выбор. Я предложил список пьес, там была и классическая драматургия, и современная. Театр остановился именно на этой пьесе. Меня это по-хорошему удивило — уж больно непростая тема. Здорово, что театр считает нужным говорить об этом.
— Расскажите, как устроена «Ремарка», как проходит конкурс.
— Когда мы делаем конкурс, у нас появляется «агент» в городе — театр, который хочет пригласить «Ремарку» к себе, этот театр становится основным нашим партнером. Но мы стремимся к тому, чтобы в читках участвовали все городские театры: у нас 4 номинации, это 12 пьес — хватит всем. Затем мы устраиваем четырехдневный фестиваль: каждый день проходят мастер-класс кого-то из экспертов и три читки или эскиза, кто как хочет, после которых эксперты обсуждают увиденное со зрителями, актерами, режиссерами и драматургами. Обычно люди из других театров приходят посмотреть на работы коллег: встречаются и общаются на почве современной драматургии, и, на мой взгляд, это еще одна важная цель конкурса — сшивать театральное пространство. Современная драматургия становится поводом для встречи разных театров. Кроме того, чем еще отличается «Ремарка» от других конкурсов: обычно, приглашают режиссера, и режиссер набирает команду, которая делает читку. А в «Ремарке» мы работаем с театрами, стараемся распределить пьесы так, чтобы театры были удовлетворены материалом. Руководители театров сами приглашают режиссеров, и они уже делают читку или эскиз с актерами этих театров. Поэтому, если пьеса нравится и эскиз удачен — много шансов на то, что она попадет в репертуар.
— А в Новосибирск вы попали, потому что подружились с театром «Глобус»?
— В Новосибирск мы попали с «Ремаркой», когда Инна Кремер, заместитель директора «Глобуса», стала ридером конкурса. Потом у нее появилась идея привезти «Ремарку» в Новосибирск. Инна вместе с директором театра Еленой Алябьевой приехали в Уфу на прошлогодний конкурс, чтобы посмотреть, как он проходит. Вообще мы всегда всех приглашаем, но они первые, кто так сделал. Потом они приняли решение, что действительно, нужно сделать финал в Новосибирске, презентовали этот проект в министерстве культуры. Министерство пошло навстречу, выделило финансирование, мы написали письма всем театрам, и я надеюсь, что и театры, и театральный институт примут участие в читках. Тем более, что «Глобус» уже осуществил за прошлый год несколько проектов связанных с «Маленькой Ремаркой», и эти проекты были интересны и профессионалам, и юным зрителям, и их родителям.
— Как давно отделилась «Маленькая Ремарка» от общего конкурса?
— Два года назад мы проводили семинар «Ремарки» в Самаре, поехали туда с командой драматургов, среди которых была Люба Стрижак. И вот Люба, стоя на крыльце Дома актера, сказала: «Как же так, есть столько конкурсов для драматургов, и ни одного среди них, где были бы пьесы для детей. Пишешь, а никто не отмечает!». И так отчаянно это прозвучало, что попало в меня. Я поговорил с драматургами и понял, что необходимость в конкурсе есть, поэтому мы решили сделать еще одну номинацию, такой сателлит — «Маленькую Ремарку». Я пригласил Юлю Тупикину, которая в прошлом году возглавила первую «Маленькую ремарку», сейчас «Маленькую ремарку» курирует Маша Огнева. Когда мы объявили о приеме пьес для детей и подростков, оказалось, что, видимо, люди хранили эти пьесы в столах, потому что нас просто завалили. Как будто пробку вышибло, нам прислали все, что было за последние пять лет написано. В этом году пьес немного меньше, и поток более распределен по всему периоду приема работ, значит от накопленного избавились в прошлом сезоне.
— Я слышала, что у вас есть команда детей, которая читает пьесы «Маленькой ремарки» — маленькие ридеры.
— Да, в этом году появилась такая команда. Это было предложение Маши Огневой. Это ее ученики, с которыми она проводила класс-акты, — семинары по драматургии для детей. То есть, это люди нечуждые драматургии, юные специалисты из разных городов.
— И они читают весь поток, который приходит?
— Нет, они читают только шорт-лист. Они получают 10 – 12 пьес и определяют места.
— Участвуете ли вы в «Ремарке» как режиссер?
— К сожалению, сейчас на это не хватает времени. Раньше участвовал. Был эскиз, который я делал в Вологде, и он не пошел в работу. Прекрасная пьеса, которая, к сожалению, незаслуженно не оценена после «Ремарки» — пьеса Инны Гридиной «Три сестры. Рефлексия». До сих пор она лежит у меня в портфеле, и я когда-нибудь где-нибудь ее поставлю — жду, когда мое желание совпадет с желанием театра.
— Можно ли сформулировать какие-то тенденции в драматургии последних лет?
— Если говорить о каких-то разрозненных наблюдениях, то, во-первых, в последние годы было много пьес о войне, и это естественно, потому что современная драматургия отражает то, что происходит в реальности. Во-вторых, появилось очень много пьес, действие которых происходит в сети или каким-то образом связано с интернетом. Еще, наверное, можно говорить о том, что авторы сужают поле своего интереса, интимизируют пьесу что ли. Мы все сегодня находимся внутри информационных фейковых потоков: сейчас вообще непонятно, что правда, а что неправда. Этот водопад, который льется на нас со всех сторон, на 99,9 % состоит из лжи, а ведь наше сознание состоит из информации, которую мы получаем. Мне кажется, сейчас многие авторы работают с тем пространством, которое они могут точно идентифицировать. Они отсекают от себя все, в чем не уверены, что не вызывает доверия. Их пьесы по ощущениям напоминают капсулы: герои отрезаны от каких-то общих процессов, от большого мира и заняты вопросами создания информационного поля вокруг самих себя. В их мир могут попадать еще какие-то люди, но все равно он не расширяется до той границы, за которыми человек уже ни в чем не уверен. То есть, драматурги сегодня все больше сосредотачиваются на частной жизни персонажей, на их внутреннем мире, на какой-то локальной истории.
— Есть ли проблемные зоны в современной драматургии, то есть те области, которые сегодняшними драматургами еще не освоены?
— Я вот думаю… Ведь даже для большой сцены стали писать. Если говорить, например, о жанрах, то, мне кажется, здесь уже нет проблемных зон, просто потому что в и драматургии, и в театре чистые жанры исчерпали себя. Сейчас театр кукол смешивается с драмой, с балетом, с оперой — все вместе и все, что угодно. И в драматургии происходят такие же процессы. В последние десятилетия случился театральный Ренессанс в России, ну правда. За последние несколько лет появилось столько выдающихся спектаклей, драматургических конкурсов, столько лабораторий для драматургов, столько разных событий, что в какой-то момент все это из количества перешло в качество. Появилось много интересных авторов, которые пишут совершенно по-разному, у которых есть свой стиль, свой язык. Появилось много хороших пьес в стихах, и это стало совершенной неожиданностью. Много современных прозаиков стали работать с театром и это тоже важно и здорово. Мне кажется, что если фонтан не заткнут, то современную драматургию ждет большое будущее. Главное, что мы все видим, сколько людей идет в драматургию.